Она медленно подошла к двери и обнаружила, что забыла взять с собой ключ. Придется звонить. Она нажала кнопку звонка. Чрез несколько секунд замок щелкнул. Дверь открыла тетя Мириам, но, как ни странно, не упрекнула Энн за то, что ей пришлось поработать горничной. Она улыбнулась какой-то странной многозначительной улыбкой.
– А к тебе пришли, дорогая…
В коридоре раздались шаги, и в прихожей появился… Ричард.
Глостер с приветственным лаем бросился к нему, а Энн застыла на пороге с пакетами в руках. Наверное, она выглядела очень смешно, потому что тетя Мириам промолвила с театральным упреком, едва заметно скривив губы:
– Энн, ну что же ты стоишь, принимай гостя.
Энн вспомнила, что объявила его тете своим любовником, и почувствовала, как жар заливает ей щеки.
Ричард сказал как ни в чем не бывало:
– Я пришел минут двадцать назад… Извините, что без звонка. Ваша тетя разрешила вас подождать.
– Мы смотрели рождественскую службу по телевизору, – проговорила тетя Мириам. – В этом году архиепископ Кентерберийский сильно сдал. И как это некоторые люди держатся за теплое место и не умеют вовремя уйти!
Энн казалось, что они с Ричардом смотрят друг на друга уже долгие часы, хотя на самом деле прошло всего несколько секунд. Энн наконец спохватилась.
– Пойдемте в мою комнату, – сказала она, снимая куртку.
– Сначала отнесите в кухню продукты, – предупредила тетя Мириам. – Что это, мороженая рыба? Никогда не покупаю, в ней нет никаких витаминов. Какой странный набор продуктов тебе вздумалось купить, Энн. Хотя, пожалуй, можно сделать вишневые пирожные со сливочным кремом…
Энн прошла по коридору в самый конец, где была ее спальня, а Ричард за ней.
– Ваша тетя очень тактичный человек, – сказал Ричард мягко, останавливаясь посередине комнаты.
Энн, на которую напала странная немота, могла только слабо показать рукой на стул у стола со швейной машинкой и недошитым гипюровым халатиком, а сама бессильно опустилась на пуфик у туалетного столика.
– Я только сейчас это поняла, – проговорила она наконец.
Он медленно провел ладонью по розовому лоскутку. Все замерло. У Энн даже в ушах зазвенело, такая воцарилась в комнате тишина. Все ее чувства, мысли, силы сосредоточились только на нем одном. Ричард поднял на нее глаза.
– Я хотел заехать домой, чтобы выяснить кое-какие вопросы, прежде чем поговорить с вами. Но когда уже подъезжал к дому, мне стало так страшно, как никогда в жизни. Я испугался, что потеряю тебя, Энн. Я должен был схватить тебя в охапку и никогда не отпускать. Ты меня очень презираешь?
– За что? – еле слышно пробормотала Энн.
– За то, что я не сказал тебе то, что хотел сказать в самый первый день, когда увидел тебя. Я тебя люблю. – Он встал, стремительно шагнул к ней и поднял ее на ноги. – Энн, я тебя люблю, – повторил он, глядя ей в глаза, в самую ее душу. – И я знаю, что, говоря так, поступаю как самый последний эгоист…
Энн ничего не понимала. За что он ругает себя? Но неужели он и правда произнес слова, за которые она готова была отдать все на свете?
Она мягко высвободила свои руки, медленно провела ладонями по его щекам, обхватила его лицо и, привстав на цыпочки, приблизила свои губы к его губам. Он с восторгом принялся целовать ее в губы, щеки и виски, бормоча:
– Так ты тоже меня любишь? Энн, только скажи…
– Да, да, да! – воскликнула Энн и уткнулась головой ему в плечо. – Но Ричард! Ведь с тобой все в порядке? Я хочу сказать, ты не болен? Это не имеет значения, но я так волновалась…
– Я вполне здоров, – улыбнулся он, ласково наклоняясь к ней. – Но почему тебе пришло в голову?
– Сама не знаю. Я, наверное, очень глупая. Так ты это хотел сказать мне в Лондоне? – в упоении бормотала она, плохо понимая, что говорит. Безграничная радость переполнила ее сердце. Энн почувствовала, что сейчас потеряет сознание, и крепче уцепилась за него, но тут же взяла себя в руки – не стоит обременять своей тяжестью человека, даже если он признался тебе в любви. Она медленно отстранилась и с улыбкой посмотрела в его глаза.
Но увидела там не созвучную радость, а тревогу и озабоченность. Значит, это еще не все… Что-то не так? Что-то серьезное стоит между ними. О Боже, ну почему он молчит?
– Дело в том, что я через месяц должен уехать из Англии, – произнес он и посмотрел на нее с такой душераздирающей печалью, что у Энн сжалось сердце. – Дело в том… что мне предложили ехать с нашей миссией Красного Креста в Сербию. Им нужен юрист. Именно такую работу я подсознательно себе представлял. Возможно, мне удастся принести какую-то пользу, хотя обстановка там не вполне безопасная… Зато это будет живое дело, полное неожиданностей и риска. – Он снова сжал ее руки и поднес их к губам. – Но разве я могу предложить тебе ехать со мной? Ведь ты мечтаешь спокойно пожить в Англии…
– Если ты надеешься, что я стану ждать тебя дома, как Сольвейг, не рассчитывай на это, – медленно произнесла Энн, не отрывая от его лица горящих глаз. – Я поеду с тобой, даже если тебе вздумается стать юристом на Луне.
– Энн! – Он резко втянул в себя воздух. – Это правда? Но ты плохо представляешь себе…
– Ерунда, – перебила она его. – Мне будет хорошо только там, где ты.
– И ты станешь моей женой? – Он прочитал ответ в ее глазах, и в комнате надолго воцарилось молчание, прерываемое звуками нежных и страстных поцелуев.
– Только вряд ли твой муж когда-нибудь сделает карьеру, – проговорил он после того, как им обоим не хватило воздуха.
– Я тоже, значит, мы идеальная пара, – сказала Энн, гладя его по темным волосам. А он накручивал на палец прядь ее волос. Они могли бы весь вечер заниматься подобными пустяками, но тут из-за двери раздался голос тети Мириам:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53