– Мне уже не терпится познакомиться с вашим мистером Тоддом, – сказала Энн, решив, что высказывать свое мнение об учителе Ричарда будет преждевременно.
9
В кафе на окраине Челтема, где они остановились перекусить, автобус незадолго перед этим высадил туристов, и пришлось отстоять длинную очередь с подносами на раздачу. Ричард снова взял картофельное пюре с сосисками. Он вообще, как заметила Энн, мало придавал значения тому, что ест. Наверное, в детстве его редко баловали вкусненьким, и он привык питаться как попало. Энн подумала, что была бы счастлива каждый день готовить для него что-то повкуснее, чем сосиски. Уж она сумела бы вызнать, что он любит больше всего. А может быть, его голова просто занята другим, настолько важным, что еда отодвигается на самый последний план?
– Неужели это ваше любимое блюдо? – спросила она, когда они сели за столик.
– Когда я гостил на каникулах у бабушки и дедушки, мы часто ели картошку с сосисками, но эта простая еда сопровождалась такими интересными беседами, что казалась самой вкусной, какую только можно себе вообразить. Мой дедушка был докером, во время войны они с бабушкой жили в Лондоне. Дедушка тогда служил в добровольной пожарной дружине и во время налетов под бомбами тушил загоревшиеся дома. Бабушка рассказывала, каким деликатесом казался в войну бульон из кубиков, а если удавалось добыть молочного порошка, чтобы сделать кашку маленькому сынишке – моему отцу, это считалось огромной удачей. Бабушка ждала ребенка, когда началась война, во время одного из первых налетов бомба попала в дом ее друзей, где она находилась, и люди несколько часов оставались под развалинами. Бабушке повезло, ее спас большой дубовый стол, под которым она успела укрыться. Из-под развалин ее доставили в госпиталь, где она родила моего отца на две недели раньше срока. Дедушка сумел разыскать ее только через сутки.
– Вы сказали, он работал докером? – переспросила Энн.
– Да. Отец – первый из Хоупов, который «вышел в люди». Вот почему мама так болезненно отнеслась к тому, что я ушел из семейной фирмы.
Когда они вышли из кафе и продолжили свой путь, Энн сказала несколько виноватым голосом:
– А наша семья во время войны жила далеко от Лондона и не страдала от налетов. Мама провела свое детство в Йорке. Но два ее дяди погибли во Франции. Дедушка умер рано, а бабушка не любила вспоминать о военном времени. Просто потому, наверное, что я была слишком мала. Она как-то рассказала мне, что ездила в Лондон и подбирала там животных, оставшихся без хозяев после бомбежек, и привозила их домой. В конце войны у нее жили двенадцать собак и пять кошек. Она всегда любила животных, особенно собак, и считала их ангелами, посланными людям в утешение. И отец любил, но скитальческая жизнь археолога не позволяла их держать. Но вот появился Герцог Глостер, и с ним мы уже не могли расстаться.
Глостер услышал свое имя и лизнул Энн в лицо.
Ричард вдруг свернул на обочину и остановил автомобиль. Энн удивленно посмотрела на него.
– Опять что-то с мотором?
Он медленно покачал головой, не отрывая от нее глаз. Он все смотрел на нее, и она почувствовала, как тонет в этих глазах цвета бурного моря. Его взгляд согревал и одновременно возбуждал ее. Он медленно взял ее руки в свои, поднес к губам и, склонившись, поцеловал ее тонкие пальцы. От прикосновения его губ по рукам Энн пробежал электрический ток. Она, замерев, молчала, боясь спугнуть это мгновение.
Он поднял голову, и она невольно подалась вперед. Их неудержимо влекло навстречу друг другу. Его лицо оказалось совсем близко, и Энн уже приоткрыла губы – сейчас он наконец поцелует ее. Медленно-медленно его губы приблизились к ее губам…
Это был очень нежный поцелуй, скорее напоминающий прикосновение крыльев бабочки. Все тело Энн словно наполнилось солнечным светом. Это было так невероятно прекрасно, что она едва могла поверить в реальность происходящего.
Ричард отодвинулся от нее и снова посмотрел ей в глаза.
– Когда мы вернемся в Лондон, мне надо будет поговорить с вами, Энн, и очень серьезно. Вы согласны меня выслушать?
Энн казалось, что все это происходит не с ней, а с героиней какой-то книги. Она едва удержалась от того, чтобы закрыть лицо руками, желая скрыть восторг, охвативший ее после его поцелуя.
– Вы можете сказать это сейчас, – проговорила она, и собственный голос показался ей хриплым и незнакомым.
Он покачал головой.
– Тогда мы задержимся здесь надолго. До Кембриджа еще больше часа езды.
Он снова взялся за руль, и автомобиль снова полетел по шоссе. У Энн горели щеки, кружилась голова. Она не смела думать над его словами и делать из них выводы, и только отметила, что Глостер вел себя очень спокойно во время их поцелуя. Он вовсе не возражал, чтобы Ричард целовал его хозяйку, значит, решил, что этому человеку можно доверять. Ее мысли словно затягивало в стремительный водоворот, откуда время от времени на поверхность выныривали их отрывки.
Ричард хочет о чем-то поговорить с ней в Лондоне… Снова эта странная сдержанность… Уже давно Энн читала в выражении его глаз нечто большее, чем просто вежливый интерес. Гораздо труднее было разобраться в собственных чувствах. Но этот поцелуй все поставил на свои места. Она поняла, что любит Ричарда, и никогда никого не полюбит так, как его. Но почему он обращается с ней, словно с фарфоровой куклой? Может быть, надо заставить его действовать смелее? Бедная-бедная Энн, слишком долго ты презирала всякие женские хитрости, искусство кокетства тебе недоступно…
Тут в голове ее зародилась довольно смелая мысль. У Энн даже похолодела спина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53