Недавно она попросила старые рисунки, чтобы повесить их в своей комнате. Я заберу рисунки из редакции «Альманаха», если они еще там и не выброшены в корзину. Их я хочу подарить ей. Иначе мне и без того нечего делать.
Эта мысль вдруг ведет к другой. Что вообще со мной будет? Очень скоро произойдет катастрофа в моих отношениях с Мушиноглазым. Но помочь я себе уже ничем не могу, лучше всего просто не думать об этом.
А что, если неожиданно начать совершенно новую жизнь?
Одним словом, нужно искать работу. Может быть, стать актером? Например, киноактером. Я пробую сделать перед зеркалом несколько движений. Получается неплохо, даже сверх ожиданий.
Мне надо обязательно стать киноактером.
Я начну новую жизнь. В семь часов утра встаю. В половине восьмого шведская гимнастика. Основная стойка: руки тесно прижаты по швам, наклоны туловища, приседания. Раз-два! Раз-два! Для укрепления мышц живота стойка на голове, ноги развести – ноги выпрямить! Прыжок с места, руки скрестить назад! Раз-два, раз-два! Глаза открыты! Завтра начну с этого.
Завтра я встану на рассвете в семь утра, замаскируюсь под Клемансо и явлюсь в фирму Пате. Будет немного трудно, ибо у меня нет прогулочной трости с серебряным набалдашником, и потом, я не знаю, как Мушиноглазый выпустит меня из гостиницы в виде Клемансо. Два глотка рома, и я свободен от этих забот.
Подгоняемый надеждой на новую жизнь, я хватаю свою шляпу и мчусь на улицу.
Видимость едва ли полметра. Я еду на метро до Оперы и дальше иду пешком, причем стараюсь подражать походке восьмидесятичетырехлетнего старца. Но тут происходит нечто незабываемое, от этого я лишь сильнее укрепляюсь в своем замысле.
– Хелло, что с тобой, ты, кажется, совсем дошел! Мой друг, тот, с тремястами франков, вырастает передо мной.
Значит, мне удалось. Даже он купился. Я неожиданно распрямляюсь и говорю, положив руку на его плечо:
– Через две недели можешь смело обращаться ко мне, если в чем-либо в жизни будешь нуждаться! Я буду в твоем распоряжении! Servus!
Он остается стоять как идиот и обалдело смотрит мне вслед. Если бы я попросил у него два франка, ему бы это, наверно, больше понравилось.
В редакции меня принял секретарь.
– Я даже не знаю, посмотрел ли господин редактор ваши рисунки, – говорит он, мило важничая.
У этого я еще могу поучиться актерскому мастерству. Почему такие люди играют ничтожные, маленькие сцены? Нужно воспринимать роль связанной в единое целое, иначе она распадается.
Ага, он уже несет мои рисунки.
– Прошу. Господин редактор просмотрел рисунки и девятнадцать из них оставил у себя.
– Ага. И когда я должен их забрать?
– Мы их купили, мсье.
– Купили? Что же теперь?
– Потрудитесь обратиться в кассу, вам сейчас же выплатят деньги.
Гм-гм… Это, должно быть, недоразумение. Такого не может быть, чтобы мне дали денег. Моя рука начинает дрожать. Поначалу незаметно, потом она совсем перестает слушаться. Мне удается расписаться в получении гонорара лишь с помощью трюка – я с дьявольской скоростью набрасываю свою фамилию.
Кассир протягивает мне пять сотенных, одну пятидесятку и две бумажки по десять франков. Я делаю равнодушное лицо и запихиваю деньги в наружный карман пиджака, потом ухожу. В своем неслыханном возбуждении я вместо двери на выход едва не вошел в большой шкаф.
На бульваре я обнаруживаю, что забыл наверху свою шляпу. Но вряд ли стоит из-за этого возвращаться, возможно, это вызовет раздражение. Разумеется, они уже спохватились, что ошиблись, и теперь только и ждут моего появления. Лучше куплю себе другую шляпу.
У меня ощущение, будто меня преследуют. Полицейский не смотрит на меня.
Я дрожу всем телом. Сую руку в карман: деньги еще там.
Только спокойствие и хладнокровие! Важно одно: как можно скорее выбраться из района, где помещается редакция!
– Такси!
Шофер широко распахивает дверцу передо мной.
– Остановитесь на углу авеню дель Опера и рю Пти Шан!
Я заберу Анн-Клер из бюро. Она должна сейчас же узнать, что я привлек к себе внимание Парижа. Лучше всего, если я буду все время держать деньги в руке, иначе я так долго стану перекладывать их из одного кармана в другой, пока не потеряю. Нет, так тоже нехорошо. Анн-Клер все равно придет вечером. Лучше поехать домой и все приготовить к ее торжественной встрече.
– Эй вы, шофер, сначала поезжайте на улицу Сен-Жакоб, отель «Ривьера»!
Я куплю шампанское и цветы. Лилии. Нет, это ерунда. Я куплю золотые часы. Их я могу позднее заложить. Еще лучше было бы пойти с ней куда-нибудь поужинать. Мне надо будет купить Анн-Клер какой-нибудь подарок.
А также шляпу. Квартплату надо внести за два месяца вперед. Я куплю мешок какао. Сегодня Анн-Клер должна напиться… напиться…
Мы уже перед отелем «Ривьера». А что мне теперь делать дома?
– Шофер, назад, на Большие Бульвары!
С деньгами нужно непременно что-нибудь предпринять.
Причем именно сегодня, иначе я сойду с ума от сплошных забот.
Сначала что-нибудь купить для Анн-Клер.
– Эй, шофер, поезжайте на рю Сан-Оноре. Я скажу, где остановиться.
Это улица модных магазинов для дам. Но что мне покупать? В каком модном товаре женщина нуждается прежде всего? Придумал!
Сенсационная идея. Я куплю ей шляпу. У первого же шляпного салона я прошу шофера остановиться.
– Пожалуйста, – говорю я спешащей ко мне красивой белокурой девушке, – я хотел бы купить шляпу.
Две стройные, элегантные дамы как раз примеряют шляпы перед зеркалом и тут же оборачиваются ко мне.
– Вы ошиблись, мсье, это салон дамских шляп.
– Олл райт! Я как раз хочу купить дамскую шляпу! Все женщины в магазине смотрят в мою сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90