Высокие пальмы, озаренные лунным светом, цветущие бугенвиллеи создавали удивительно романтическую обстановку. Экзотическая еда, местные вина, грациозная танцовщица, чувственно извивающаяся в танце живота под восточную музыку, – все восхищало Алексу.
Позже на эстраду вышел европейский оркестр и заиграл более привычную музыку. Филипп обнял ее за плечи, и Алекса мечтательно покачивалась в такт музыке, она была вся во власти очарования этого чудесного вечера. Обоим хотелось, чтобы вечер никогда не кончался, и они проговорили до рассвета. Под конец Алекса даже устала смеяться.
Хотя она не была обделена вниманием мужчин, ей еще не доводилось встречать никого, похожего на Филиппа Джерома. Но факт оставался фактом: Алексу ждала ответственная работа в Нью-Йорке, а Филиппа – в Европе.
Однако журналисту удалось убедить начинающего архитектора отправиться вместе в Александрию – город, в честь которого ее назвали, как заявил Филипп, и который поэтому Алекса просто обязана увидеть. Они отправились туда на пароходе и ночью долго стояли на залитой лунным светом палубе, держась за руки. Филипп впервые поцеловал ее, и Алекса почувствовала себя героиней фильма сороковых годов.
В Александрии они стали любовниками. Там же Филипп вручил ей подарок, купленный еще в Каире: золотой медальон с выгравированной арабской вязью, обозначающей ее имя.
Это было самое романтическое приключение в жизни Алексы, но она по-прежнему старалась держать чувства в узде и повторяла себе, что все это не более чем курортный роман.
Филипп утверждал, что за три недели, проведенные вместе, влюбился в нее без памяти, но Алекса все еще не принимала его всерьез. Новая работа сулила осуществление всех надежд. Оставить свой след в облике Нью-Йорка – об этом она мечтала всю жизнь, и на пути к воплощению этой мечты ничто ее не останавливало.
Однако Филипп продолжал за ней ухаживать, и его, по-видимому, тоже ничто не могло остановить. Случалось, телефонный звонок будил Алексу в шесть утра, и, подняв трубку, она слышала голос репортера на фоне приглушенных звуков фламенко. Искусно имитируя испанский акцент, Филипп звал приехать на выходные к нему в Мадрид. Несколько раз Алекса принимала его приглашения и ни разу не пожалела. Он продолжал добиваться ее расположения, привозил подарки: из Амстердама – деревянные башмаки, из Ирландии – рыбацкий свитер, а однажды привез из Индии большой деревянный ящик с чаем.
Через несколько месяцев он уже работал в Вашингтоне ведущим программы новостей, и Алекса стала приезжать к нему на выходные. А если Филипп в выходные был свободен, то сам приезжал в Нью-Йорк. К этому времени Алекса была влюблена в него не меньше, чем он в нее.
Через год Филиппу удалось получить место на студии Эн-би-си в Нью-Йорке, и они с Алексой стали жить вместе. Филипп предлагал пожениться, но она считала, что в этом нет необходимости.
Жизнь с Филиппом была истинным наслаждением. Оба были одинаково преданны работе, полны энтузиазма и торопились жить. Вопрос о браке встал снова, когда три года спустя подвернулась возможность купить квартиру.
За праздничным обедом с икрой и шампанским в ресторане «Лоран» Алекса возбужденно делилась с ним планами оборудования двухэтажной квартиры, а Филипп толковал о том, что надо предусмотреть место для детской.
– Дорогой, думаю, нам нужно устроить большую гостиную, футов сорок, чтобы обыграть вид из окна.
– В детскую поставим книжный шкаф с моими старыми книжками, – вставил Филипп. – Надеюсь, наш сын или дочка полюбит чтение.
– Еще бы не полюбить, – поддержала Алекса, – с такими-то умными родителями.
– Женатыми родителями, – уточнил Филипп и достал из кармана самое необычное кольцо, какое только Алексе доводилось видеть: бриллиант в старинной оправе. – Белужья икра среди бриллиантов – так он охарактеризовал камень, надевая кольцо ей на палец.
Алекса рассмеялась, потом прослезилась. Все это было похоже на сказку.
Свадьба получилась поспешной – они торопились, чтобы получить ссуду на жилье, которую легче получить семейной паре. Их поженил судья, друг Филиппа. Скромная, но приятная церемония состоялась в четверг вечером, а в пятницу они полетели в Сиэтл к родителям Алексы.
Мать немного поворчала на то, что у обеих дочерей свадьбы были скромные, без традиционных атрибутов, но Алекса подозревала, что на самом деле она испытывает облегчение. Сразу после обеда молодоженов потащили на концерт в университет, где должно было исполняться одно из произведений отца Алексы.
Утром они вылетели в Мемфис знакомиться с семьей Филиппа. Здесь было устроено настоящее торжество. Родители в срочном порядке сумели организовать грандиозный прием с танцами и непременным двухъярусным свадебным тортом. Алексу с гордостью представляли несметному числу гостей, и она с Филиппом провела на ногах почти всю ночь. А в понедельник утром прямо из аэропорта каждый отправился на свою ответственную работу с покрасневшими от недосыпания глазами.
Только через три месяца им удалось устроить себе то, что можно было условно назвать медовым месяцем. Они отправились в Вермонт, где только и делали, что ели, спали и занимались любовью.
* * *
Алекса проснулась среди ночи, повторяя имя Филиппа. Потом вспомнила, что его нет рядом, вспомнила, почему нет, и заплакала. Они были так счастливы, прожив вместе три года как любовники и пять с половиной лет – как муж и жена. Должны же все эти годы что-то стоить. Неужели Филипп не скучает по ней так же, как она по нему?
Ей никак не удавалось заснуть снова. Алекса переворачивалась с боку на бок, чувствуя себя совершенно разбитой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111