Эдвард меж тем повернул ее на спину и стал покрывать шею и грудь поцелуями. Николь попыталась ответить ему тем же, но он отстранился. Какая досада! Она хорошо знала, что он не любит ответных шагов с ее стороны, а пассивность не позволяла ей достичь желаемого оргазма. В первый год их супружеской жизни она несколько раз пыталась проявить инициативу в постели, но он строго пресекал все эти попытки, чем неимоверно расхолаживал ее.
Движения Эдварда становились все более ритмичными и страстными. Она лежала под ним, не имея никакой возможности пошевелиться и помочь ему. А ей так хотелось получить долгожданную разрядку! Если бы не эта его необъяснимая и совершенно непонятная строптивость… Но больше всего Николь злила реакция мужа на ее неудовлетворенность. Он каждый раз доказывал, что она просто-напросто сублимирует свою сексуальную энергию в художественное творчество и именно поэтому никак не может завершить половой акт. Отчасти, вероятно, он был прав, но не до такой же степени! Принципиальная невозможность достичь оргазма в состоянии пассивности невероятно досаждала ей, вызывала нервные срывы и приводила к мучившей ее бессоннице. Ей так и хотелось крикнуть: «Ну пожалуйста, дай мне возможность кончить!»
Наконец она почувствовала приближение столь желанной разрядки.
– Ну давай же, кончай, – хрипло прошипел Эдвард, изнемогая от истомы. Его приказ возымел обратный эффект: она выгнулась дугой и сильно прижала его к себе, но все безрезультатно. Опять ее постигло разочарование… И в тот же миг у нее перед глазами возник светлый образ молодого человека с длинными музыкальными пальцами, которые ласкают ее тело и призывают к ответным ласкам. Наваждение было столь явственным, что все ее тело содрогнулось от пронзительного сладострастия и она мгновенно погрузилась в невыразимое и столь желанное состояние блаженства. Эдвард тут же громко застонал и обессиленно рухнул на нее, пребывая в уверенности, что именно благодаря его стараниям жена наконец-то достигла долгожданного оргазма.
***
– Николь, это же самый великолепный свитер, который я когда-либо видела! – восторженно воскликнула Энн, прикладывая к щеке мягкий кашемир. – Как это мило с твоей стороны! Я и представить себе не могла, что у тебя будет время ходить по магазинам и выбирать подарки.
Николь глотнула охлажденного белого вина и уныло оглядела свою студию. В принципе она ничего не имела против неожиданного визита подруги, но сейчас ей срочно надо было готовиться к предстоящей выставке. Но больше всего ее смущало другое – Пол. Она не знала, как теперь вести себя с подругой. Рассказать ей о встрече с ее сыном в Лондоне она не могла. Даже упоминание о посещении театра могло вызвать у той определенные подозрения. Скрывать же от нее сам факт встречи тоже было не очень-то хорошо.
– Ника, я люблю тебя! – продолжала восторгаться Энн, обнимая подругу. – Может, сходим пообедаем где-нибудь?
Николь грустно улыбнулась. Совсем недавно те же самые слова говорил ее сын. Как все это странно! Энн всегда была добра к ней и оказывала всяческую помощь в трудные времена, и вот теперь она, Николь, фактически готова предать лучшую подругу. Нет, все-таки надо как-то сообщить ей о встрече с Полом. И сделать это сегодня же.
– Ника, что с тобой? – встревожилась Энн. – Ты какая-то грустная. Устала?
– Да, немного, – солгала та.
– Все дело в том, что ты моришь себя голодом в своей мастерской и работаешь до потери пульса. Надо беречь себя, дорогая, и найти хоть какую-то отдушину в жизни. Впрочем, я даже представить себе не могу, чтобы ты позволила себе какое-нибудь развлечение без Эдварда. Боже мой, да я, оказывается, вогнала тебя в краску! Остынь, это же просто шутка. Я сама такая. Знаешь, после Эла я имела несколько любовников, но так и не испытала с ними оргазм. Забавно, не правда ли?
– Да уж, – лаконично ответила Николь, облизывая пересохшие губы.
– А все дело в привычке, как мне кажется, любовь здесь ни при чем. Большинство мужчин озабочены собственным исполнением желаний, и плевать они хотели на партнершу.
Вскоре принесли еду, и подруги жадно набросились на нее, позабыв на время о волнующей обеих теме разговора.
– Да, кстати, как ты провела время в Лондоне? – неожиданно полюбопытствовала Энн. – Ты до сих пор не сказала мне ни слова о своей поездке. Знаешь, я не была там целую вечность.
Николь набрала в рот побольше воздуха и быстро выдохнула.
– Откровенно говоря, я случайно встретила там…
– Черт возьми, у меня кончились сигареты. Официант!
– Пола.
– Что? – переспросила Энн, заказав сигареты официанту. – Пол? А Бог его знает, как он там оказался. Я его сейчас редко вижу, а он тоже не балует меня своим вниманием. И вообще он стал каким-то странным, отчужденным, что ли. Я несколько раз звонила ему, но разговор так и не получился. Сказал, что много работает и все такое прочее.
Николь судорожно сглотнула и опустила голову. Значит, Пол ничего не сказал матери и вообще старается ограничить общение с ней. Дурной знак. Стало быть, нет никакого смысла рассказывать ей о встрече с ним в Лондоне. Зачем осложнять и без того натянутые отношения?
***
В течение нескольких дней после беседы с подругой Николь не могла спокойно работать. Вдохновение напрочь покинуло ее и не собиралось посещать в ближайшее время. Она часто закрывала глаза и пыталась внушить себе, что все нормально, что никакого Пола на свете не существует и вообще в мире нет ничего, кроме работы над монументом Солнцу, который она задумала во время посещения Стоунхенджа. Но все было напрасно. Встреча в Лондоне так всколыхнула ее душу, что ни о чем другом она и думать не могла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102