А если Алла сдержит слово и «позанимается» с ней, то Марусе, считай, очень повезло. Алла обожала растить кадры. Правда, беспокойная молодежь, которую она набирала на работу, всячески сопротивлялась ее воспитанию – они полагали, что и сами с усами, но Марья, я была уверена, окажется благодарной ученицей.
Теперь я намеревалась сообщить ей об этом радостном событии.
– Машунька, – сказала я, ставя пустую чашку в умывальник, – у меня для тебя потрясающая новость.
– Да? – Машка растерянно смотрела на меня.
– Ты жуткий везунчик, Марьяна. – Я ласково похлопала ее по плечу. – Я нашла тебе работу!
– Нет… – прошептала Маруся, привалившись к дверному косяку.
– Что значит «нет»? – рассмеялась я. – Ты не верила, что для тебя можно найти работу? Напрасно. Мир полон неожиданностей. Разве не так?
– Нет… – повторила Машка, терзая в руках кухонное полотенце.
– Э-э… – Я внимательно взглянула на нее. – В чем дело? Ты же говорила…
– Я… я… – запинаясь, проговорила Машка, – я… – опустила глаза, потом вновь подняла их на меня. – Я купила билет…
«Неблагодарная эта роль, поверь мне», – прозвучал в моих ушах Петин голос.
– В Новосибирск? – уточнила я.
Машка молча кивнула. Ее глаза были полны слез. Я подошла к окну и открыла форточку. Мне почему-то стало душно.
– Я не знаю… – пролепетала за моей спиной Машка. – Ты ведь не обиделась? Нет?
Я не обиделась. При чем тут обиды? В голове бился только один вопрос: «Зачем? Зачем она возвращается?» Но я не собиралась задавать его Марусе. Я знала, что у нее на него нет ответа. Я вдохнула свежего воздуха, ворвавшегося в открытое окно, и повернулась к Марусе:
– Что ты, Машка, конечно, не обиделась.
Мы больше не говорили об этом до самого ее отъезда. Болтали о всякой чепухе, вроде кино и светских сплетен, но ни словом не обмолвились о серьезном. Я проводила ее во Внуково и долго еще бродила по аэропорту, когда самолет уже улетел. Пила кофе, смотрела витрины магазинов, просто сидела в зале ожидания и разглядывала летное поле. Мне было странно вернуться домой, в пустую квартиру. Я успела уже привыкнуть к Машкиному присутствию за эти несколько дней. Уже строила планы о том, как будем мы с ней жить дальше. Как будто Машка была моей младшей сестрой.
Но она не была сестрой. И она уехала. Вернулась в свою прошлую жизнь. Незадавшуюся и беспросветную. Нет, не призываю всех жить, как я, понимаю, что это невозможно. И понимаю, что можно жить, как Маруся, что такая жизнь ничем не хуже моей, а, может, даже в чем-то лучше. С одной только оговоркой – если при этом получать удовольствие от такой жизни. Что, по-моему, никак не относилось к нашей Марьяне.
Алена
– Жена-ат? – задохнулась Анька. – Петя? Не может быть!
– Может.
Я ей позвонила сразу же после Петиного ухода. Оторвала от любимого сериала ради того, чтобы обсудить сногсшибательную эту новость.
– И давно? – спросила Анька.
– Дети заканчивают школу в следующем году, – ответила я.
– Дети? – переспросила Анька. – Сколько же их там?
– Двое. Мальчик и девочка. Двойняшки.
– Ошизеть! – пробормотала Анька. – А мы-то думали…
А мы думали, что Петя бедный и несчастный, никому не нужный, прибился ко мне, потерял голову и страдает по ночам… Между прочим, он ведь никогда не оставался на ночь. И как я не сообразила?
– Дуры мы с тобой, – будто подслушав мои мысли, сказала Анька. – Наверняка ведь какие-нибудь симптомы были.
– Были, – вздохнула я. – Как раз и думаю об этом. На ночь не оставался, даже заявок не делал. И еще – телефона своего домашнего не давал, только мобильный.
– А в выходные и праздники? – спросила Анька. – Появлялся?
– Праздников было за время нашего знакомства кот наплакал. А в выходные появлялся, – подумав, ответила я. – Но вот выезжать никуда мы с ним не выезжали. Честно сказать, даже рада была этому – ну представляешь, светиться рядом с таким, как Петя!
– И с друзьями не знакомил?
– Не знакомил. Правда, я уверена была, что и друзей-то у него нет.
– Да-а… – протянула Анька. – А сейчас выяснится, что у него и друзей навалом, и родственников полгорода.
И что он вообще совершенно другой человек, чем я себе его представляла, мысленно закончила я. И винить в этом некого, кроме как себя саму. Вечная моя болезнь – расклею ярлыки и мало интересуюсь, что там, за этими ярлыками, на самом деле кроется. Раньше даже не замечала за собой этого. И только после тридцати, ткнувшись пару раз носом в явные несоответствия между действительностью и моими представлениями о ней, я сообразила, в чем дело. Но исправиться никак не удавалось. Натура перла изо всех щелей. Самолюбивая, склонная к самолюбованию, что тут греха таить. Вот и с Петей приключился прокол. Хорошо, хоть времени с момента нашего знакомства прошло не так много, а, представьте себе, узнай я эту новость спустя три года… А так вполне могло случиться, продолжай я в том же духе.
– И что теперь? – поинтересовалась Анька.
– В смысле?
– На какой ноте расстались?
– Да ни на какой. Поел вареников и уехал. Видно, после звонка его здорово приклинило.
– Подожди-ка, – спохватилась Анька, – а она что, ушла от него?
– Похоже на то.
– Почему?
– Не знаю. Говорю тебе, его повело после разговора. Еле вытянула из него признание, не до подробностей было.
– С другой стороны, – подумав, сказала Анька, – нам-то какое дело до того, ушла его жена или нет, верно? Он ведь нам не нужен. Ну, то есть тебе. Или как?
– Конечно, он мне не нужен! – фыркнула я.
– Вот так всегда и бывает, – задумчиво проговорила Анька, – все не вовремя и не к месту. Кто-то, затаив дыхание, годами ждет, когда чья-то жена освободит для нее место, и этого никогда не происходит, а тут на тебе, пожалуйста!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73