Стены цвета магнолии служили хорошим фоном аккуратно убранной кровати с пологом и античной, с инкрустацией, мебели. В углу стояла большая медная ваза с цветами.
— Какая чудная комната! — воскликнула Мартина. — Чудесные цветы и отличный вид из окна.
Она прошла по уютному, лежащему на полу ковру и посмотрела на покрытые лесом холмы, возделанные поля с лентами струящейся, сверкающей брызгами на солнце воды, на защитную полосу из тополей и акаций.
Синьора согласилась:
— Действительно, красивое место. Жаль, что синьор Бернетт ди Равенелли не женится. Этот дом поистине создан для семьи. Однако мы надеемся.
Мартина взглянула на загадочное выражение лица синьоры, как будто та что-то недоговаривала. Кто из них — Кэй или Майя — будет хозяйкой здесь? Чтобы сдержать охватившее ее волнение, она сменила тему разговора.
— Вы хорошо говорите по-английски, синьора.
— А я англичанка, — ответила та. — Мои корни в Девоне. Мне было восемнадцать, когда я приехала в Венецию с тетей отдохнуть. К сожалению, влюбилась в не очень хорошего человека, одного из тех жиголо, которые бродят по Лидо в поисках приключений. Я подозревала, кто он такой, но ничего не могла с собой поделать. Тетя внезапно скончалась от сердечного приступа в гостинице, где мы остановились, и в то же время я поняла, что у меня будет ребенок. Домой вернуться не могла и готова была уже наделать всякие глупости, когда познакомилась с Маурицио. Я все рассказала ему про себя. Мы поженились.
— Я рада, что вы встретились с ним. Он хороший? — с симпатией поинтересовалась Мартина.
— Очень. — Синьора Станжери пожала плечами. — Когда у тебя счастливое детство, смотришь на жизнь сквозь розовые очки, но горький опыт разрушает иллюзии, как в моем случае. — Она вздохнула. — После этого жизнь воспринимается совершенно иначе. Не знаю, почему я говорю вам об этом, может быть, потому, что вы кажетесь легкоранимой. В глазах у вас звездочки, на руке нет кольца. Чувствую, что вы легко создаете себе идеалы, которые в общем-то не существуют.
Мартина спокойно ответила:
— Догадываюсь, что вы имеете в виду. Спасибо, что рассказали о себе. Я знаю некоторых мужчин, у которых их эгоизм поощряют любящие матери. Если позволите, вы, синьора, не выглядите несчастной, несмотря на то что произошло. У вас светлый взгляд, правда, с налетом грусти. Ваш Маурицио, должно быть, замечательный человек.
Синьора Станжери улыбнулась и, подойдя к двери напротив, открыла великолепную ванную комнату в лиловато-розовых тонах.
— А эта дверь — в комнату Марко, — пояснила она, открывая ее.
Мартине понравилась нежно-голубая окраска стен, сочетавшаяся с более глубоким цветом мебели и окон, выходивших так же, как и ее окна, на террасу. Когда они вернулись, вещи были уже принесены.
Синьора Станжери предупредила:
— Обед в восемь. А Марко я покормлю на кухне. Как только вы распакуетесь, принесу чай. Уверена, что вам хочется пить. — Она дружески улыбнулась. — Не принимайте слишком близко к сердцу то, что я наговорила. Надеюсь, вам понравится здесь, и не стесняйтесь, обращайтесь ко мне, если вам что-нибудь понадобится.
Первое, что увидела Мартина, отперев маленький чемоданчик Марко, был медвежонок. Она достала его и как следует рассмотрела сожженное ухо.
— От тебя будет очень трудно избавиться, Тито, — произнесла она, пощипав его за ухо.
Бедный Марко, ему хочется быть с тем единственным, что осталось у него от той счастливой поры. Зная привязанность мальчика, Стефано сунул игрушку в чемодан. С влажными глазами она положила игрушку на кровать. Вещи Марко были полностью распакованы, и она принялась за свои, когда с подносом в руках в комнату вошла синьора Станжери.
Это было как раз кстати, и Мартина с удовольствием села, наслаждаясь свежим маслом и горячими домашними лепешками. С чашкой в руках, она вышла на террасу и увидела Доминика и Марко, входящих в дом.
Вечером, когда она укрывала совершенно засыпавшего мальчика. Марко вдруг спросил:
— Марти, а рыбки тоже ложатся спать?
— Конечно, они будут ждать, когда ты присоединишься к ним в царстве снов, — пошутила она.
— Царство снов. А я не знаю, что это. Расскажи мне, Марти, — проговорил он, глядя на нее огромными, как озера, глазами.
И она сочинила ему историю, которая вызвала светлую улыбку на его лице. Постепенно длинные ресницы опустились на нежные круглые щеки. Дыхание стало ровным, глубоким. Он уснул. Несколько минут Мартина наблюдала за ним, сидя рядом, и вдруг опять к горлу подкатил комок.
Приняв душ, она надела мягкое платье из джерси приятного голубого оттенка и уложила на голове шиньон. Слегка подкрасив веки голубым карандашом и надев на узкое запястье широкий золотой браслет, она была готова.
Доминик стоял у камина, когда она вошла в комнату. Он чувствовал себя спокойно, улыбался и выглядел привлекательным в темном пиджачном костюме и белоснежной рубашке.
— Присаживайтесь, мисс Флойд. Я налью вам что-нибудь выпить. — Он указал на софу, стоящую рядом с камином. — Марко заснул? Все в порядке?
— Да, — тихо произнесла она, стараясь унять дрожь в пальцах, когда брала у него стакан.
Странно, но, как только они оказывались рядом, она особенно остро чувствовала, что он ей необходим. Странно также и то, что она испытывала к нему чувство нежности и любви, несмотря на его холодность. Он выглядел сильным, неколебимым, порой даже резким. Темные глаза, поблескивающие на загорелом лице, перехватили ее взгляд и на мгновение задержали его. Ей страстно хотелось знать, слышит ли он, как сильно бьется ее сердце. Слегка отодвинувшись и отпив из стакана, он прислонился к каминной доске и, засунув руки в карманы, посмотрел на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58