В ложе у меня как раз шесть мест, то есть хватит на всех, включая меня самого. Передай, пожалуйста, Бруно мои извинения, что я не могу быть с вами, да и вы не сможете быть со мной, поскольку все места будут заняты. А может быть, зайдете ко мне после театра?
— Спасибо, было бы чудесно. Бруно всегда говорит, что вы редко видитесь.
— Согласен. Что-нибудь придумаем, когда вернетесь. Уезжаете на неделю? Юнис кивнула:
— Да, Бруно расскажет тебе о том совещании, на котором он должен присутствовать.
Доминик наклонил голову. Его острый взгляд остановился на Мартине, сидящей прямо и спокойно.
— А вы, мисс Флойд, знакомитесь с красотами Венеции? Что произвело на вас самое сильное впечатление?
— Картины. Работы выполнены с большим мастерством и очень реалистично. Мне кажется, нужно не меньше года пробыть здесь, чтобы ознакомиться с ними подробно.
— Да что вы! — Он посмотрел на нес так, будто она была одета не в полотняный костюм, а Бог весть во что.
Мартина почувствовала, что краснеет. Спокойно, сказала она себе. Он уверен в своей неотразимости. Сидит с видом знатока и, меряет всех на свой аршин. Да, Доминик был из тех, кто всегда задавал тон.
— Вы любите искусство, мисс Флойд? Юнис опередила Мартину:
— Мартина великолепно рисовала в школе. Преподаватель обожал ее, говорил, что она очень талантлива.
Мартина недовольно заерзала на стуле. Ей не нравилось, что она стала центром внимания. И более того, ей вовсе не хотелось, чтобы он вообще что-либо знал о ней. Ей хотелось держаться от него как можно дальше. Темные глаза пристально, настороженно смотрели на нее. Ее смущение забавляло его.
Затем ровным голосом он произнес:
— Вы должны подпитывать свой талант. Говорю об этом, потому что у меня есть несколько картин, которые, мне кажется, могут вас заинтересовать. Мне давали за них баснословную цену, но я не продал их: они мне слишком дороги. Их рисовала моя мать. Мне хотелось бы, чтобы вы увидели их.
Юнис застыла при этих словах. В ее раскосых голубых глазах читалось удивление.
— Я знала, что у тебя есть коллекция очень ценных картин, Доминик. Но не помню, чтобы ты хоть раз говорил о работах своей матери.
Его брови приподнялись слегка иронически:
— Дорогая Юнис, ты никогда по-настоящему не видела мои картины, а лишь бросала взгляд. Ведь искусство — это не чашка чая. Некоторые, подобно нашему молодому сидящему здесь другу, получают бесконечное удовольствие от него. Другие смотрят на картины как на настенные украшения или как на капитал.
Юнис повела красивыми плечами, и Мартине захотелось прийти к ней на помощь.
— Допустим, у нас нет талантов. А знаете, насколько хороша была Юнис в спорте? Супер в плавании и в разных играх. Ей удавалось это намного лучше, чем мне. А в теннисе она просто первоклассна.
У него дрогнули губы:
— Я и не знал. Поиграем как-нибудь вместе, Юнис?
Он посмотрел на нее так, будто увидел впервые. У Мартины екнуло и учащенно забилось сердце: он притягивал ее своей непохожестью на других.
— Идея! — весело воскликнула Юнис. — Я напомню тебе, когда вернемся. — А пока нас не будет, присматривай здесь за Мартиной и Марко.
Он нахмурился.
— Почему все-таки Бруно не хочет пригласить для ребенка наставника? Мужское влияние имеет огромное значение для мальчика, потерявшего отца. Правда, у него есть мама, которая не балует его.
Мартина с изумлением смотрела на него:
— Я могла бы сказать, что Марко очень не повезло с мамой.
Доминик смотрел на нее, прищурившись. То, что она сказала, было жестоко, и она пожалела об этом.
— Как и остальные, вы готовы сентиментальничать с Марко. Мать, безумно любящая своего ребенка, — угроза для общества. Она умышленно годами держит его рядом с собой, мешая развиваться ему самостоятельно. Балует, захваливает, лишая его главного — возможности самому управлять лодкой.
Мартина сцепила пальцы:
— У меня такое впечатление, что Марко потерял не одного родителя, а обоих. Куда ему деться отсюда?
Доминик наставительно поправил ее:
— Марко потерял отца. Его мать страдает от происшедшего и не может думать о сыне, пока не придет в себя.
Мартина колебалась. Она поняла, что совершила ошибку, начав обсуждать этот вопрос.
В ее ответе прозвучала вся ее любовь к мальчику:
— Марко тоже еще не оправился. Кто, как не женщина, сможет помочь ему уйти от ночных кошмаров и обрести свой мир, пока он снова научится быть доверчивым?
Вмешалась Юнис. У Мартины было такое ощущение, как будто они с Юнис постоянно защищают друг друга перед этим деспотом, у которого на любой вопрос был готов ответ.
— И Бруно думает так, как Мартина, Доминик. Это проблема, которую я хотела бы забыть, хотя бы на короткое время.
Внезапно лицо Доминика сделалось непроницаемым.
— Возможно, вы и правы. Многие проблемы можно разрешить, если над этим работать. Дайте время.
— Интересно, что он имел в виду, когда говорил это? — задумчиво поинтересовалась Юнис, когда Доминик ушел, допив свой стакан.
Мартина не представляла. Это волновало ее меньше всего. У него была неприятная способность видеть женские слабости и играть на них. Она была бы счастлива не видеть его больше. А если это все-таки неизбежно, она будет вести себя с ним с вежливым безразличием, стараясь не поддаваться его притягательности.
Юнис заговорила снова:
— Мне все-таки интересно, не имел ли он в виду свою женитьбу на Майе? — Она вздохнула. — Мне бы очень этого хотелось. Как бы сразу все разрешилось с Марко! У Бруно был бы зять, которого он любил бы, как брата, и все были бы счастливы.
Мартина сидела и угрюмо молчала.
Вечером она осмотрела свой гардероб, чтобы выбрать платье для театра, в котором она могла бы не выделяться из общей толпы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58