Что поделать, в глазах отца и Павла Ларисина работа у Мишки Лепехова, главного режиссера модного музыкального театра «Опера-Модерн», выглядела сплошным развратом.
Теперь, уже спустя полтора года после развода, отец все никак не мог простить Ларисе, что та предпочла работу благополучной семье и налаженному быту. Он страстно мечтал о внуках, а Лариса и Павел так и не успели обзавестись ребенком. И более того, в ближайшем будущем упрямая дочь, похоже, не собиралась обустраивать личную жизнь. Проще говоря, Лариса упорно не желала ни выходить замуж, ни даже знакомиться с кандидатами на роль супруга, которых неустанно подыскивали ей родители.
Собственно, из-за одного такого кандидата и разгорелась последняя ссора. Антон, живший на даче по соседству, был врачом и неплохо зарабатывал на хозрасчетном отделении в одной из московских больниц. На Ларису он давно бросал томные и страстные взгляды, вызывавшие у нее почему-то лишь неудержимые приступы смеха. Родителям же, и особенно Дмитрию Леонидовичу, Антон очень нравился. Надежный, непьющий и внешне весьма представительный. Что еще нужно бабе для счастья?
Как раз в эту субботу у Антона случился день рождения. С утра он сгонял в станционный магазинчик, затарился выпивкой и закуской и стал громко жаловаться, что всему этому добру суждено пропасть, потому что из города в такую жару к нему на дачу никто не доедет.
Антонина Петровна тут же включилась в спектакль и предложила горемыке-новорожденному отпраздновать знаменательное событие у них. Мол, рядом две женщины, неужели они стол одинокому человеку не накроют?
Антона долго уговаривать не пришлось – он мигом явился на соседский участок с бутылками и разной вкусной снедью. Навстречу ему спешил довольный Дмитрий Леонидович, уже предвкушающий приятный вечер за рюмочкой на тенистой террасе.
И надо же было Ларисе нарушить всю эту идиллию! Она вовсе не собиралась оставаться на даче в субботний вечер и хлопотать за праздничным столом в качестве радушной хозяйки. У нее были совершенно другие планы.
Мишка Лепехов, гениальный, сногсшибательный Мишка, выдумщик, фантазер и фанатик новаторства в оперном жанре, в начале августа задумал постановку «Риголетто» Верди, где предложил Ларисе главную роль. В опере оказалось достаточно любовных сцен, а так как Мишка проявлял остроумие и оригинальность именно в этих сценах, спектакль обещал быть аншлаговым. Труппа буквально загорелась новой идеей главрежа и согласна была начать репетировать несмотря на жару. Премьеру наметили на самое начало сентября, времени оставалось в обрез, и первое знакомство с материалом назначили на воскресенье. Поэтому, приехав на дачу к родителям в субботу утром, Лариса намеревалась в тот же день вечером вернуться обратно в Москву. Мишка любил репетиции проводить рано утром, пока чувствовал себя особенно свежим и полным сил.
Обо всем этом, конечно не вдаваясь в подробности, и поведала Лариса возмущенным родителям. Реакция их была ужасна. Мама сразу часто заморгала, будто собираясь расплакаться, и ушла в дом. Отец долго и нудно читал Ларисе мораль. Та молча собирала сумку с нужными вещами и молчала. Жалость к отцу боролась в ней с раздражением против него, и, наконец, победило второе. Лариса сорвалась и нагрубила Дмитрию Леонидовичу. Хлопнув дверцей машины и даже не поцеловав на прощание мать, она уехала.
Ей повезло. «Ауди» хоть и была семилетней, но жару переносила стойко и ни разу не встала нигде по пути. Лариса остановилась у подъезда, вылезла на раскаленный, несмотря на вечер, воздух, чувствуя себя донельзя усталой и разбитой.
На лавочке возле дома сидели две старушки. Одна из них, Галина Степановна, тучная, с отекшими, распухшими ногами-тумбами, была Ларисиной соседкой по лестничной площадке. Она сладко улыбнулась беззубым ртом, однако маленькие, глубоко посаженные глазки цепко рассматривали Ларису с головы до ног.
– Красавица наша приехала! – елейно пропела старуха, кивая проходящей мимо Ларисе. – Чего ж в такое пекло в город? Завтра же выходной. Отдыхала бы в холодке, а то здесь не продохнуть.
– Работа, Галина Степановна, работа, – улыбнулась Лариса в ответ, – расслабляться некогда.
– Ну, с Богом, раз работа, – согласилась бабка, вздыхая.
Обольщаться насчет соседкиной доброжелательности не приходилось. Лариса отлично знала, что, как только она скроется в лифте, обе старушенции тотчас же самозабвенно начнут перемывать ей кости, называя уже не красавицей, хорошо еще, если только сукой и потаскухой.
Ларису это нисколько не волновало. За пять лет работы в театре она выслушала много нелицеприятного, и не только от мужа и родителей, но и от своей лучшей школьной подруги и годами проверенной институтской компании. Дружба с Полинкой постепенно сошла на нет, однокурсники-вокалисты один за другим перестали звонить. Павел был последним в этой цепочке. После его ухода Лариса окончательно смирилась с тем, что ее пристрастие к «Опере-Мо-дерн» вряд ли будет оценено по достоинству кем-то, не имеющим к театру отношения. Поэтому последние полтора года она общалась лишь с членами лепеховской труппы, единственными, у кого находила понимание.
Пустая квартира встретила Ларису духотой, несмотря на то что все форточки были настежь открыты. Лариса скинула в коридоре увесистую спортивную сумку, сняла удобные босоножки на низкой платформе, которые надевала, когда приходилось вести машину, и босиком прошла прямо на кухню. В холодильнике стояла запотевшая бутылка «Аква минерале». Она налила полный стакан, подумав, набросала туда несколько кубиков льда из морозилки и с наслаждением сделала пару глотков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15