Этот человек был предположительно ее братом – полиция пока не располагала точными сведениями. Кто-то сказал Колину, что он находился в невменяемом состоянии, и когда его извлекали из комнатушки, беспрерывно бормотал что-то о привидениях.
– Так, значит, он и был этим Джозефом Кингом? – спросил Колин у Томаса Корта, когда они сидели рядом в перерыве между допросами.
– Нет, – спокойно ответил Корт. – Он был ее медиумом, если можно так выразиться. Он убил того туриста в Глэсьер-парке. Это он разгромил мою квартиру, но, скорее всего, по ее указке. Колин, не вдавайтесь в подробности, они не имеют значения. Бог с ними. Просто расскажите полиции, что именно вы видели и слышали.
В комнате, где они сидели, свет был слишком ярким. На стене висели часы, на которые Колин не хотел смотреть. Его не покидало отчетливое ощущение, что они с Кортом находятся вне времени и пространства. Он чувствовал, что здесь он может задать Корту любой вопрос, и Корт ответит без обмана.
– Томас, теперь вы чувствуете себя свободным? – Колин участливо взглянул в бледное напряженное лицо. – Теперь, когда она мертва?
– Свободным? – Корт задумался, как будто понятие свободы было ему незнакомо. – Нет, на самом деле нет. Я надеялся, что так будет, но я никогда не смогу забыть ни этих записей, ни этих писем. Слишком часто я их читал и слушал.
– Я тоже немножко слышал. – Колин покраснел. – Той ночью, когда мы с Талией были у вас в квартире. Пленка все еще крутилась, а я не смог понять, как выключается магнитофон.
– Вот как?
– В конце концов я понял, что не могу больше этого слышать, и просто выдернул пленку.
– Значит, выдернули пленку? – По губам Корта скользнула мимолетная улыбка. – И тем не менее помните, что там было?
– Н-нет, не совсем. Сначала вроде помнил, но потом все забылось. Но ведь это была просто порнография.
– Просто порнография?
– Вся порнография одинакова. – Колин покраснел еще больше. – И скучна. Ненавижу подобные вещи. Это так гадко!
– Дорога излишеств ведет ко дворцу мудрости.
– Что?
– Уильям Блейк. – Корт вздохнул. – Это была одна из любимых цитат Джозефа Кинга. Он вообще любил цитаты. – Он повернулся и устремил на Колина спокойный, усталый и теплый взгляд. – Как хорошо я сделал, что взял вас к себе на работу.
– Не понимаю, что тут хорошего. – Колин опустил голову. – С самого начала от меня было не много пользы. Я не смог найти вам Уайльдфелл-Холл. Я не сказал ни единого путного слова, кроме слова «но». А сегодня я пытался разумными доводами убедить безумную женщину. Я все время говорил ей «пожалуйста» и «не делайте этого». Ничего более жалкого нельзя было придумать.
– Я с вами не согласен. – Корт нахмурился. – Я слышал, что вы говорили, когда поднимался по лестнице. Я знал, что это не поможет, но дело не в этом. Чистому сердцем все представляются чистыми, вот что я успел о вас подумать. Кроме того, я думаю, что какое-то действие ваши слова все-таки оказали. В конце концов, может быть, она не убила Джонатана и не прыгнула вниз именно потому, что вы с ней говорили. Вы употребили слово «гадко». Давно уже я не слышал, чтобы его употребляли так точно. – Он на мгновение коснулся руки Колина. – Вы очень хороший менеджер по выездным съемкам, Колин. Больше Корт ничего не сказал. После того, как Колин дал показания, он больше не видел Корта. Он вернулся в квартиру Эмили в состоянии неестественного спокойствия. Там его ждали Линдсей и Роуленд. Ник Хикс, к его невероятному облегчению, уже ушел. Фробишер сообщила Колину, что Эмили уложили в постель, и теперь она спит. Несколько успокоенный, Генри Фокс ушел домой, а три почтенные дамы как раз собирались уходить. Они полагали, что должны были непременно дождаться возвращения Колина.
Оставшись с Линдсей и Роулендом, Колин понял, что он должен сделать.
– Роуленд, могу я с тобой поговорить? – спросил он.
Линдсей медленно встала. Лицо ее помертвело. Колин боялся, что она попытается протестовать, но, по-видимому, его спокойный, уверенный тон лишил ее такой возможности. Она взглянула на одного мужчину, потом на другого и поспешно вышла, сказав, что ей надо взять пальто.
За ней закрылась дверь. Колин разглядывал друга, словно смотрел на него издалека. Было видно, что Роуленд смущен. Он отводил глаза, и это удивило Колина. Он не ощущал ни гнева, ни ревности. Он был просто спокоен.
– Роуленд, я должен сказать это сейчас, – тихим голосом заговорил он. – Неопределенности на сегодня достаточно.
– Не стану спорить.
– Я ничего не замечал до тех пор, пока не увидел вас в той комнате для гостей. – Колин вздохнул. – Тебе это может показаться глупостью, но это не так. Понимаешь, я был так счастлив, что ничего не видел, кроме своего счастья. Думаю, причина в этом.
– Колин, не могу выразить, как я сожалею. Я хочу объяснить… Я виноват.
– Роуленд, ты мой друг. – Колин помолчал. – У тебя было три года, и за это время ты мог предпринять любые шаги, но ничего не делал. Скажи мне, почему? Дело в ее возрасте? Чего ты ждал? Или не мог разобраться в собственных чувствах?
– Колин, я не был в нее влюблен. Я смотрел на нее как на друга, на коллегу. Я шел к любви постепенно, а раньше со мной ничего такого не случалось. Я очень боялся совершить ошибку и причинить ей боль. И в ее чувствах я тоже не был уверен. Колин, прости, я не могу об этом говорить.
– А когда все изменилось? В Оксфорде?
– Нет, раньше. Наверное, когда она поговорила с тобой по телефону, в Йоркшире, а может быть, еще раньше. Я думал о ней в Шотландии. Колин, я не знаю.
– Роуленд, ты не сможешь сделать ее счастливой. – Колин бросил на него тревожный взгляд. – Я думаю, что она была бы несчастлива с тобой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134