На сей раз он немного запоздал с этой традиционной процедурой, и, вероятно, поэтому, подумал он, она захватила его не так сильно, как раньше. Ему впервые захотелось поскорее с этим закончить и вернуться в офис. Дело, которым он занимался, было весьма срочным.
Ее пятый день рождения. Пять лет. Он быстро, без привычных размышлений, отобрал подарок — жемчужное ожерелье из пяти нитей, по одной на год. Ожерелье отправилось в сейф к предыдущим подаркам. Это не заняло у него и десяти минут.
На мгновение его охватило искушение заехать на обратном пути в Сен-Клу или отправить туда посыльного за маленьким конвертом, который, как он знал, сберегает для него Джордж. Ежегодная записка от Мадлен; ежегодная фотография. Ему захотелось взглянуть на нее, подержать в руках; но потребность в этом оказалась не столь настоятельной, как обычно. Теперь возникла иная связь, куда крепче, нежели через записки и снимки: он ощущал это всем существом. К лучшему или к худшему, но приближался некий переломный момент. Он возвратился в офис и не стал отправлять посыльного.
В восемь он сжалился и отпустил Мари-Од. В девять он все еще сидел за письменным столом, и в десять, и в одиннадцать. Последний час, между одиннадцатью и полночью, тянулся нестерпимо долго. Эдуард нервничал в ожидании очередного звонка от Шера. Он размышлял о газетных статейках, которые прочитал в небе над Атлантикой.
Статейки вызвали у него отвращение, хотя он считал, что подобной писаниной его уже не удивишь. Смесь правды и лжи, обвинения, вытекающие из контекста, косвенные намеки — все эти приемы были знакомы ему по статьям о самом себе. Но ему не доводилось бывать мишенью столь грязной и продолжительной кампании, и то, что подобное случилось с Элен, что он ничего не знал об этом и ничего не предпринял, заставляло его ругать себя последними словами.
Как и Шеру накануне, ему пришлось признать, что он не понимает смысла интриг последних месяцев. Он обдумал все, что услышал от Шера в эти часы, но так и не сумел прийти к определенным выводам. Его было обнадежил отказ Элен подписать договор о съемках в продолжение «Эллис», но надежды сразу увяли: учитывая последние события, отказ мог иметь множество объяснений. Намеренно ли Ангелини саботировал картину, в которой Элен должна была сниматься для Эй-ай, и если да — то зачем? К проекту «Эллис-II» это не имело отношения: Элен просто завершила бы один фильм и начала работать с Ангелини над другим.
Он устало потер глаза, чувствуя, что неестественное возбуждение, в каком он находится, начало проходить, ум его утомился и работает не так быстро, как хотелось бы. Усталость съедала и оптимизм, и ощущение назревающих перемен, которое он испытывал ранее. Он встал, налил арманьяка и выпил вместе с черным кофе. Если перелом вообще наступит, то связано это будет с работой Элен, а не с ним. Он давно не позволял себе предаваться подобным занятиям, но теперь, сидя за письменным столом, заглянул в будущее, приплюсовал утраченное время и задался вопросом — когда ему наконец придется признать, что он ошибся? Через шесть месяцев? Через год? Он понимал, что ждать не так уж долго, и тупо подумал, когда зазвонил телефон: «Ангелини победил».
— Сработало, — сообщил Шер измученным голосом. — Уговорил его повременить сутки с окончательным решением. Пришлось поднять планку до двенадцати миллионов. Сейчас он стравливает нас со Стайном, а завтра во второй половине дня встречается с Элен Харт. По его словам, он добьется от нее безусловного и твердого согласия сниматься. Получив таковое, он обещал снова связаться со мной для дальнейших переговоров.
— Для дальнейших переговоров? Он что, полагает, будто может заставить нас перевалить за двенадцать миллионов? Он, верно, рехнулся.
— Я, Эдуард, всегда считал его вполне вменяемым.
Однако в данном случае речь идет о прямой сделке. Вероятно, он догадывается, что не получит от нас двенадцати миллионов, но это ему и не важно. Он использует наше предложение при переговорах со Стайном, вот и все.
— Стайн столько не выложит.
— Как знать.
— Если Элен Харт не согласится, Стайн тоже откажется от проекта.
— Безусловно, откажется. Но Ангелини утверждает, что она даст согласие. В этом он совершенно уверен. — Шер помолчал. — Знаю, что вы сейчас скажете, — и уже предпринял шаги. Завтра утром у меня встреча с режиссером другой картины, Грегори Герцем. Он мог бы сообщить нам кое-что интересное, но почти наверняка не сделает этого. В таком случае нам мало что остается. Если Элен Харт решит сниматься в «Эллис-II», у Ангелини все козыри. Он может переметнуться к Стайну, может остаться у нас. А она, боюсь, согласится. Ангелини имеет на нее огромное влияние. В ее нынешних обстоятельствах перспектива работать с человеком, которого она так хорошо знает… сыграть положительную героиню в продолжении всемирно известного фильма… — Шер снова помолчал. — Посмотрю, что еще можно сделать, но пока, по-моему, следует исходить из того, что в скором времени мы можем потерять и Ангелини, и Элен Харт.
На другом конце провода воцарилось молчание. После затянувшейся паузы Эдуард решительно произнес:
— Саймон, у вас очень усталый голос. Я тоже устал. Ступайте поспите. Утром поговорим…
Эдуард покинул офис и возвратился в Сен-Клу. Он приехал домой в начале второго. От прежнего оптимизма не осталось следа. Саймон Шер рассуждал весьма здраво. Она согласится сниматься в продолжении, а потом и в третьей части. Год, два, быть может, три. На столько у него не хватит ни надежды, ни веры, он это знал; он и без того слишком долго, целых пять лет, уповал на несбыточное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95