Но мы с вами такие разные…
Она помахала рукой и торопливо вышла из трейлера.
— Итак, что будем заказывать? Как всегда, бифштекс? — Грегори Герц посмотрел на Элен поверх меню.
— Разумеется. Обожаю бифштекс, — улыбнулась она в ответ.
Он повернулся к официанту и сделал заказ. Элен откинулась на спинку пластиковой банкетки. Вот она, сладкая жизнь киноактера! Из писем зрителей она знала, как они представляют себе ее быт: рестораны, шампанское, роскошные кавалеры, умопомрачительные наряды… Все это, конечно, было, но был еще и этот захудалый городишко, раскинувшийся в самом центре пустыни в восьмидесяти милях от Тусона: кучка домиков, заправочная станция, железная дорога, автострада — вот и все достопримечательности. Скучное, богом забытое место, случайная остановка на пути из одного пункта в другой; город, самым большим зданием которого был мотель.
Именно в нем и обосновалась их съемочная группа. Здесь был их дом, здесь они обедали, здесь, за неимением лучшего, собирались по вечерам.
Элен оглядела зал, в котором они сидели: уродливые клетчатые обои, оленьи рога, развешанные по стенам, полированное дерево, бар, красные банкетки. Типичный ресторан типичного американского мотеля. Почти такой же, как ресторан Хоуарда Джонсона, где они с Билли отмечали ее пятнадцатилетие.
Она повернулась к окну. Там за черной зеркальной поверхностью стекла лежала огромная пустыня, сейчас полностью скрытая темнотой. Элен снова вспомнился Оранджберг. Она знала, почему он все чаще приходит ей на ум. Скоро, очень скоро она должна будет туда вернуться. Она была готова к этому, она сделала почти все, что намечала, осталось несколько последних штрихов… Кто-то включил музыкальный аппарат. Оркестр заиграл попурри из модных мелодий. Она вздрогнула, узнав начальные такты «Голубой луны». Перед глазами как живое встало лицо Билли и сразу следом за ним — лицо Неда Калверта.
Грег Герц что-то сказал. Она повернулась к нему.
— Простите?
— Витаете в облаках? Я спросил, как поживает Кэт? — Он помолчал и после секундной паузы добавил: — И Льюис?
— О, с Кэт все в порядке. Растет не по дням, а по часам. Я так жалею, что не попала на ее день рождения…
— Да, обидно…
— У Льюиса тоже все нормально. Работает. Взялся за новый сценарий. Кажется, пока идет неплохо. — Она помолчала. — Я стараюсь не вмешиваться в его дела. Вы же знаете, писатели очень болезненно реагируют, когда их расспрашивают о работе. Особенно если до конца еще далеко…
— Ну, этот грех водится не только за писателями!
Герц добродушно улыбнулся, но глаза его, устремленные на Элен, были по-прежнему серьезны. Элен досадливо поморщилась. Последнее время любое упоминание о Льюисе вызывало у нее раздражение. Он писал уже третий по счету сценарий. Первый побывал на столах почти у всех режиссеров и продюсеров Голливуда и в конце концов прочно осел в папке у литературного агента. Второй был куплен «Сферой», но ни постановки, ни публикации Льюис так и не дождался, хотя успел уже истратить весь гонорар. Третий, над которым он работал сейчас — любовная история под названием «Бесконечный миг», — находился в стадии завершения. Льюис собирался издать его за свой счет.
Элен давно поняла, что писатель из Льюиса не получится. В конце концов он и сам начал это осознавать. Элен иногда подозревала, что этот печальный факт известен всему Голливуду, включая и Грегори Герца. Мысль, что он тоже считает Льюиса неудачником, была ей невыносима. Она быстро посмотрела на него и отвела взгляд в сторону.
Она не желала обсуждать дела Льюиса ни с кем, даже с Тэдом — хотя он-то как раз был не прочь поговорить на эту тему, — и уж тем более с Грегом Герцем. Она и сама старалась поменьше думать об этом. Она боялась, что Льюис по выражению ее лица поймет, какого она мнения о его работе. Но как она ни старалась, скрыть это было довольно трудно. Льюис видел, что с каждой новой неудачей ее вера в успех слабеет, и это оскорбляло его и доводило до бешенства, особенно когда он напивался или принимал таблетки. Теперь он перешел на более сильное средство, действующее гораздо быстрей и эффективней. Выпив несколько таблеток, он испытывал небывалый подъем и слепую, непреклонную уверенность в себе. Правда, когда срок действия кончался, он снова погружался в прострацию, но его это не волновало, он не собирался отказываться ни от таблеток, ни от спиртного, считая, что без них он совсем не сможет писать.
Стоило Элен заикнуться, что он губит свое здоровье, как он тут же выходил из себя. «Не смей на меня давить! — орал он. — Мне осточертел твой постоянный контроль!» Спорить с ним было бесполезно, он не слушал никаких доводов. Нет, она не хотела больше вспоминать о Льюисе, все это было слишком тягостно.
Герц, по-видимому, догадался, что затронул больную тему. Он и сам был не из говорливых и обладал достаточным тактом, чтобы понять, когда собеседник не желал продолжать разговор. Чем больше Элен его узнавала, тем больше он ей нравился. Она видела, что ему можно доверять, а среди ее знакомых было немного людей, о которых она могла это сказать. Ей казалось, что между ними есть определенное сходство: он тоже был очень замкнут и тоже не любил, когда ему лезли в душу. Она слышала, что он недавно развелся; развод проходил очень бурно, не обошлось даже без судебного разбирательства, в результате которого детей — а их у Герца было трое — отдали его бывшей жене. Но сам он никогда об этом не говорил, и ей это тоже нравилось.
Он снова быстро взглянул на нее, как будто пытаясь что-то для себя решить. Ей показалось, что он хочет спросить о сегодняшней съемке, но он вдруг передумал и опять заговорил о Льюисе, хотя видел, что ей это неприятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83