Маленькие пакетики с покупками он сунул в большой, а сверху положил букетик маргариток. Сначала он выбрал букет разноцветных роз, но сообразил, что ему трудно будет объяснить, откуда у него вдруг появилось столько денег. Холли быстрее любого компьютера высчитывала, сколько и на что было потрачено. Коул дважды ездил с ней за продуктами, и оба раза она называла общую сумму, еще не подойдя к кассе. Причем с точностью до цента.
Небо из сизо-голубого превратилось в свинцово-серое, набежали тучи. На кухне стало почти темно. Коул включил свет и подошел к раковине – набрать воды. Он поставил в стакан маргаритки, водрузил их на середину стола и только после этого приступил к завтраку. Он хотел сделать черничные булочки из магазинной смеси, но не нашел формочек, поэтому испек их в форме для торта. Затем он занялся фруктовым салатом, а потом стал заворачивать в блестящую бумагу подарки. В ящике буфета он нашел тесьму, из которой получились отличные банты.
Он вдруг вспомнил роскошно упакованные подарки, которые привозила ему Белинда. Его жалкие потуги не шли с ними ни в какое сравнение. Эти тесемочки и цветочки словно говорили о том, какие нищенские сюрпризы в них лежат. Может, надо было просто оставить все в пакетах? Он собрался было вернуть все в первоначальное состояние, но услышал, что к дому подъехала машина Холли. Он выглянул в окно. Холли потянулась и положила ладони на поясницу.
Коул открыл дверь:
– Трудное выдалось утро?
Она улыбнулась, и усталость как рукой сняло.
– Знаешь, у меня такое впечатление, что у всех, кто этой ночью останавливался в мотеле, было по шестеро детей, не меньше. Все сплошь усыпано конфетными обертками и крошками от печенья.
– Ты представляла себе свое будущее?
– Вот уж нет, Я никогда не могла понять, почему нельзя сначала усадить двухлетнего ребенка за стол, а уж потом давать ему печенье. Так же, как не могу понять, почему мужчины не могут пользоваться туалетом сидя.
На эту тему у него не было ни малейшего желания беседовать.
– Можешь прилечь после завтрака. Все почти готово.
– Я не очень голодна, – сказала она извиняющимся тоном.
– Ничего страшного. – Он постарался не выказывать своего разочарования. – Не испортится.
Она прошла в кухню и замерла.
– Чем это пахнет? Коул вошел следом.
– Черничные булочки. Вернее, не булочки, а скорее кекс. По сути то же самое, только форма другая.
Она обернулась к нему:
– Это ты пек?
– Я же говорил тебе, что умею готовить.
– Готовить – это одно, а печь – совсем другое.
– Невелика наука. Я все сделал, как написано.
– Скоро будет готово?
Он ласково повел ее из кухни.
– Ты же сказала, что не голодна.
– Я передумала.
– В холодильнике фруктовый салат. Можешь начать с него.
– Я лучше подожду черничных... черничного кекса.
– Сначала ты должна поесть фруктового салата.
– Должна?
– В книжке о беременных, которую ты вчера оставила на диване, написано, что питание должно быть разнообразным. Тебе надо есть побольше овощей и фруктов и поменьше мяса.
– Я в это не верю. И кто тебя просил... Он обнял ее за плечи и повел к столу.
– Не трать энергию попусту. Я полон сил и легко тебя переспорю.
– Нил, нам необходимо об этом поговорить. Я с самого начала тебе говорила... – И тут она увидела свертки на столе. – А это что такое?
– Ничего особенного, – сказал он. – Я просто утром кое-что купил.
– Я не хочу выглядеть полной идиоткой, но это что – для меня?
– А для кого еще?
– Зачем?
Ее вопрос его смутил.
– Ты просто невозможна, Холли. Ты столько для меня сделала, что мне захотелось хоть чем-то тебя отблагодарить.
Его ответ ее немного успокоил.
– Только поэтому?
– А какие еще причины могут у меня быть? Холли машинально положила руку на живот, словно желая защититься, и ответила:
– Наверное, никаких. Просто я иногда чувствую себя так нелепо. Все время забываю...
– Что забываешь?
– Что я беременна, – ответила она и покраснела.
Коул достал из шкафчика сковородку.
– Разве можно об этом забыть?
– Мне в последнее время есть о чем подумать и кроме этого.
– Может, я могу чем-то помочь? – Он открыл холодильник..
Она нахмурилась:
– Знаешь что, лучше не делай так больше, Нил. Ты отличный парень, и я не хочу тебя обижать, но ты не должен брать на себя лишнего. Тебе надо заниматься своми проблемами. У тебя их немало.
Он сел напротив нее:
– Мы ведь друзья.
– Пожалуйста, постарайся понять, – продолжала она. – Мне прежде всего надо думать о себе и о будущем ребенке. Я не хочу к тебе привязываться. Дружба требует сил, которых у меня нет. Я не хочу скучать о тебе, когда ты уедешь.
Коул изумленно смотрел на Холли. Она хотела, чтобы он думал, будто он для нее только помощник по дому, ничего больше. Что ж, пусть так. Но он-то сам, как он к ней относится?
– Кажется, я понимаю, что происходит, – сказала она. – Я так давно не встречала нормальных людей, что даже забыла, какие они бывают. Моя бабушка делила всех на дающих и берущих и считала, что для счастья надо найти свою противоположность или иметь в себе частичку того и другого.
Коул скрестил руки на груди, уселся поудобнее, вытянул ноги.
– С теми, в ком слишком много чего-то одного, очень трудно жить, но если сходятся два одинаковых человека, они сводят друг друга с ума, – продолжала объяснять Холли.
Он ждал продолжения. Его не последовало, и Коул сказал:
– Я не понял, к чему все это?
– Ты потратил на меня деньги безо всякой причины, просто потому, что ты из породы дающих. Тебе необходимо заботиться о людях, делать им приятное.
Коул сунул руки в карманы.
– Подожди-ка, если я, как ты говоришь, из породы дающих, то, значит, чтобы стать счастливым, я должен найти себе берущую?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84