— Конан шагнул вперед, разводя руки, чтобы обнять ее. — Как я счастлив видеть тебя живой и невредимой.— Стой! Не прикасайся ко мне! — Царственным жестом женщина остановила киммерийца.Хотя ее лицо не выражало ни капли беспокойства за свою безопасность, две стоявшие рядом юные девушки встали перед нею, чтобы защитить свою госпожу.— Знай же, Конан из Киммерии: я больше не принадлежу тебе! Ибо я — Верховная Жрица Венджипура! Время, когда мы были вместе, прошло.— Сария, что ты несешь?.. — Конан обвел взглядом стоявших неподвижно с ничего не выражающими лицами вендийцев. Его рука сама легла на рукоять меча.— Сария, если тебя заставляют говорить это, только дай знак, и я освобожу тебя… или это какое-нибудь новое колдовство Моджурны?— Моджурна… мертва, капитан. — Слова Сарии ледяным душем обрушивались на Конана. — Погибла ее магия, умерла и она сама. Насколько я знаю, ты уже давно понял, что Моджурна — женщина.Сария повернулась и показала рукой на алтарь. Только сейчас Конан понял, что это был погребальный костер. На его вершине, в море цветов и лиан, едва виднелась человеческая фигура со старушечьим лицом.— А теперь… — продолжила Сария, — пришло время мне занять ее место… К этому меня готовили… и к этому я должна была прийти…— Сария, когда мы впервые встретились, Моджурна собиралась… собиралась убить тебя! — Настал черед Конана гневно перебить женщину. — Хотя, быть может, она собиралась живьем скормить тебя какому-нибудь бессмертному демону-людоеду! Старая ведьма…— Да, это правда. Ты прервал совершаемый ею наш древний ритуал. — Голос Сарии был по-прежнему тверд и холоден. — Ибо Моджурна была Верховной Жрицей, непреклонной, безжалостной, не дрогнувшей рукой отправлявшей своих последователей в бой. Быть может, она считала, что эта жертва поможет нам победить в войне, или думала, что я слишком слаба, чтобы руководить восстанием и победить противников. Но я все же надеюсь, что смогу стать жрицей в свободной и мирно живущей стране.Глаза Сарии осматривали Конана и всех остальных с каким-то неземным, нечеловеческим спокойствием.— Она решила забрать мою молодость и, если будет на то воля богини Сигтоны, продлить свою жизнь. Если она и была фанатичкой, сошедшей с ума от тяжести ноши, свалившейся на ее плечи, — то все равно я должна простить ее. Ибо она — моя мать!На этот ужас Конану нечего было ответить. Словно получив удар молотом по голове, он стоял, пошатываясь, рассеянно глядя в пространство. Юма обнял его за плечо, чтобы не дать другу упасть. Сария же спокойно и неспешно продолжала:— Как бы ни были жестоки ее действия, они почти привели нас к победе… Хотя кто знает, что будет завтра? Моя роль оказалась куда менее важной; хотя я ревностно выполняла все, что зависело от меня, возглавляя тех, кто верит в нашу богиню, и стремясь распространить нашу веру. Никто, кроме меня, не сможет защитить вендийцев от ересей и чужеземной веры. Но сама я не столь сильна. Поэтому в тяжелое, опасное время я выбрала себе защитника, непобедимого в бою. Такой нашелся только в стане врагов. Я учила его, исцеляла его раны, делала его еще сильнее и превращала его в мудрого предводителя. — В первый раз за все время в голосе Сарии, обращавшейся к Конану, появился какой-то намек на чувство. — Мы научились строить дом, создавать очаг и греть его, научились жить вместе. Мы прошли дорогой познания любви, как это должна сделать любая жрица. Но это все в прошлом.Наступила долгая пауза, зловещее молчание под палящим солнцем. Наконец Конан, словно с трудом найдя в своем горле голос, хрипло сказал:— Колдовство Моджурны оказалось сильнее, чем ты думала, Сария. Оно доделало начатое Верховной Жрицей дело даже после ее смерти… Йилдиз предлагает мир.Сунув руку за ремень, он извлек не меч, а футляр с королевским указом. Отступив на шаг от поддерживавшего его Юмы, Конан протянул свиток Сарии.— Признаюсь, я не удивлена, — ответила Верховная Жрица. — Вендийская магия всегда оказывалась сильнее, чем самодовольная вера туранцев.Кивком головы она подозвала одного из вождей, который принял свиток из рук Конана.— Я прикажу снять осаду с фортов и гарнизонов и отпустить ваших людей. Это уменьшит насилие, но не позволит избежать его вовсе, хотя вас это уже почти не коснется. Здесь останемся мы, вендийцы, — те, которые боролись за свободу Вендии, и те, которые прислуживали вам, предав родину. Им придется выбирать — или уходить с вами, или рискнуть остаться. Боюсь, что тут без крови не обойдется… Но для вас сейчас главное — уйти, не нарушив перемирия. Уйти навсегда, чтобы никогда не возвращаться.— Ничего другого я бы себе и желать не мог, — усмехнулся Конан, глядя в глаза Сарии. — Да и большинство из них, — сказал он, обводя рукой цепь солдат, окруживших форт. — Хотя для них это поражение их родной страны, а для меня — чужой армии, которой я, правда, честно служил. Но вот что касается меня лично, я сомневаюсь, что избавиться от меня — твое единственное желание.— Не будь столь самонадеянным, Конан-чужестранец. — Сария достойно выдержала его пристальный взгляд. — Я желаю только одного — выполнить свою миссию Верховной Жрицы. Будь уверен, Конан, что после меня останется наследник…Качнув посохом в сторону туранских солдат, она добавила:— Тебе и им здесь больше нет места!— Ну что ж, решено, Сария. Посылай гонцов в твои отряды. Прощай!Подняв руку, он в последний раз ласково провел ладонью по ее черным волосам и янтарной коже щеки. Развернувшись и подойдя к воротам, он прохрипел приказ своим солдатам — тем, кто был внутри форта, и тем, кто ждал снаружи. С быстротой молнии облетели его слова весь отряд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80