Так поступить – в ваших же интересах. Иначе я превращусь в вашего противника и постараюсь не проиграть… У меня это получится, уверяю вас, донья Мария. Не ошибитесь…
– Не бойтесь, я не совершу ошибки, – она повернула лошадь в ту сторону, откуда появилась. – Я должна ехать.
– Но мы еще поговорим об этом?
– Как только вы пожелаете. Adios, дон Роберт.
– Adios, донья Мария.
Она уже пришпорила коня, но вдруг повернулась и вновь оказалась рядом с Робертом.
– Еще один вопрос, если можно. – Он кивнул. – Что вы сделали с моими жемчужинами?
– Продал. Благодаря вам, у нас некоторое время не хватало наличности. Но теперь это уже позади.
– Понимаю. Рада, что вам удалось решить сложные проблемы, дон Роберт, но жемчуга мне все же жаль – это были очень красивые бусы, мне они очень нравились.
Вновь встретиться с доньей Марией Роберту довелось только в октябре. На этот раз его пригласили в дом, который стоял в горах. Это была не просто хижина фермера, а кое-что посолиднее – одноэтажное глинобитное здание, одним боком прилепившееся к склону горы. Стоял вечер и с гор веяло прохладой. В очаге горели, потрескивая, сосновые поленья.
– Вы здесь живете одна? – спросил Роберт.
– Нет, еще трое слуг при мне. Когда вы меня выставили, один из моих друзей любезно предоставил мне этот дом.
– Вы ожидаете, что рассыплюсь в извинениях за свой поступок. Но вы сами его заслужили.
Мария пригнулась к камину и перевернула горящие поленья в нем. Поднялись легкие, яркие искры, приятно запахло дымом.
– Вполне возможно. Особенно, если взирать на это с ваших позиций.
– С любых позиций. Вы ведь шантажировали Доминго, позорили его супругу.
– Не для себя, а ради нашего дела, – не соглашалась она.
– А моего кузена вы убили тоже ради вашего дела?
Она вскинула на него испуганные зеленые глаза.
– Что? Убила? Нет! Кто вам это сказал? Доминго умер от разрыва сердца!
– Я тоже это слышал. И еще я слышал, что в последние дни вы ему что-то давали такое, от чего он терял рассудок. Может быть, это тоже убило его?
Она трясла головой. Ее лицо побелело также как и цветы, белевшие в ее волосах.
– Я давала ему опиум, чтобы унять боль. Я не один год давала ему опиум. Скорее он продлил ему жизнь, нежели укоротил.
– Ясно. Опиум убивал его сознание, – сказал Роберт. – Так дона Доминго было проще заполучить. Его в таком состоянии было не сложно заставить подписать любой документ.
– Да, – призналась она. – Но у меня были добрые намерения.
– Мне кажется, что вы давно высказались по этому поводу. Что там говорилось о пути в ад, сеньорита.
Она встала и оперлась о полку камина.
– Можете называть меня «сеньора» – я была замужем. Скажите, а евреи верят в ад?
– Я здесь не для того, чтобы рассуждать о теологии.
– И я не для этого. Что вы решили?
– Ничего. Я до сих пор не посвящен в ваши планы.
– Выжидать, пока не придет время, а потом свергнуть этого короля, который ничего не понимает и ничего не умеет, а пригласить Наполеона, если это окажется возможным.
– Если такое произойдет, то Испания превратится в часть Франции.
– Нет, – упорствовала она, – никогда она не станет частью Франции. Наполеон слишком опытный политик, чтобы предполагать, что испанцы смирятся с потерей независимости. Вот союзником Франции мы будем. И последуем ее примеру в том, что касается пересмотра нашего законодательства. Инквизиция будет упразднена. Простые люди обретут возможность жить лучше.
– А у свиней отрастут крылья, – в тон ей тихо продолжил Роберт. – Донья Мария, вы городите чепуху, которую мелет любой либерал в любой стране. Мир не очень приспособлен к идеализму.
– Это произойдет, вы сами увидите. А если вы будете содействовать тому, чтобы ваши средства и ваше влияние оказались на нашей стороне… – Она говорила со страстной убежденностью, ее щеки пылали, влажные губы приоткрылись. Под зеленым бархатом платья, в такт дыханию, вздымалась и опускалась ее грудь.
– Вы удивительная женщина, – произнес Роберт, охваченный волнением. – Мне трудно разделить вашу убежденность, независимо от того, ждет вас успех или поражение.
Мария смотрела на него долгим, изучающим взглядом.
– Я свободная женщина, – наконец произнесла она. – Независимо от того, что обо мне будут говорить в обществе, я делаю то, что считаю нужным и принимаю те решения, которые устраивают меня – как мужчина.
– И вы считаете, что Испания должна стать другой, нежели сейчас, и что ваши поступки заставят ее измениться?
– Не это имела я в виду, политика в данный момент ни причем.
– А что же в таком случае? – спросил Роберт.
– Я хочу… тебя. И не смотри на меня так… Да, хочу… Я не имею в виду что-то постоянное, а вот сейчас… Здесь. Неужели я тебе совсем не нравлюсь, Роберт?
Несмотря на то, что Роберт внутренне был готов к подобному повороту событий, Мария ему нравилась, и он хотел женщину, – она его и удивила и обрадовала. Конечно же, он чувствовал, что эта встреча не вполне деловая: уединение, одеяние доньи Марии, ее возбуждение – все говорило о том, что она ждала Роберта не только для разговора о судьбе Испании и его несчастного народа… Да, но возможно также начиналась ее связь с Доминго?.. И все-таки сдержанность англичанина в нем присутствовала… Еще…
– Да нет, привлекаешь. Но я привык сам выбирать себе женщин, а не быть выбранным ими.
– Тогда ты и понятия не имеешь о том, что теряешь, англичанин. Уступчивость – не страсть. Тебе еще предстоит очень многому поучиться, – Мария начала, глядя на Роберта, расстегивать корсаж.
У него перехватило дыхание и по всему телу пробежала дрожь. Наконец ее бюст обнажился. Ему хотелось взять эти груди, уткнуться в них головой, ласкать, целовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148