Он постучал по крышке сундучка. «На это и несколько тысяч не хватит».
Дон Мигель наклонился к молодому человеку через стол и прошептал:
«Я тебе еще не сказал о главном. У меня есть контракт на поставку этого вина, причем его скупят столько, сколько я смогу произвести. И это не для наших колоний. В… в другом направлении… Есть такой островной народец, который без ума от этого вина».
Глаза Феликса медленно вылезли из орбит.
«Англия?!»
«Ш-ш-ш, тише, не так громко…»
Феликс продолжал, уже шепотом.
«Но мы же воюем с ними», – от страха и возбуждения он почти хрипел. «Как вы можете…»
Мигель сделал протестующий жест руками.
«Не задавай мне такие вопросы. Хватит того, что сказано. Что бы ни делали короли и королевы, торговля продолжается».
Феликс затряс головой.
«Лишь Мендоза такое по силам. Неудивительно, что вы так богаты, дон Мигель».
«Пожалуй», – согласился он. «Деньги к деньгам идут. Это одна из неоспоримых жизненных истин. Никогда ее не забывай. Именно она – предисловие к тому, что является главной темой нашего разговора. Я имею честь предложить тебе возможность увеличить твою тысячу дукатов, Феликс, не желаешь ли ты стать моим партнером в этом предприятии? Если так, то тогда назовем золото в этом сундучке и год работы платой за возможность получать свою десятую часть прибыли».
Положительный ответ чуть было не сорвался у Феликса с языка сию же секунду. Он был так взволнован, что ерзал на стуле, как юла. Быть партнером самого Мендоза! – гарантия богатства и положения в обществе. Ни одному еще из Руэсов не удавалось так близко стоять к славе. Но он заставил себя поколебаться.
«Может, одна десятая, это маловато, дон Мигель. Может две десятых?» Когда он заканчивал фразу, его голос дрогнул, и он уже сожалел о своей дерзости.
Мигель Антонио изобразил глубокое раздумье.
«Да», – наконец ответил он. «Да, я согласен».
Соглашение было закреплено рукопожатием.
«Двадцать процентов», – сообщил Мигель позже Рамону. «Я был готов дать ему пятьдесят. А теперь помоги мне отнести эти дукаты назад в хранилище».
Все, что поведал дон Мигель Феликсу, было в целом правдой, но имелся один нюанс. Он приобрел виноградник с бодегой несколько месяцев назад, но лишь вчера у него возникло намерение попытаться отправлять херес морем в Англию. Это было возможно, но при существующих отношениях между Филиппом Испанским и Елизаветой Английской, это было делом сложным и дорогим. Лишь необходимость отправить Рамона за границу заставила Мигеля подумать над этим и попробовать, что из этого может получиться. Наградой же за эту тонкую комбинацию, стало возвращение всего наличного золота, вместе с сундучком, кстати, дома Мендозы, не Феликсу Руэсу, а в свое родовое хранилище. Возможно, фортуна уже начинала менять свое отношение к дому? Дай Бог, чтобы это было так и чтобы везение распространилось и на Рамона. Оно ему еще потребуется.
Будущий еврей покинул отчий дом неделю спустя. Первым пунктом назначения для Рамона был Амстердам, что в Нидерландах. Этот этап поездки обещал быть не слишком сложным, но, тем не менее, неприятности могли быть. Нидерланды являлись территорией Испании, но протестантская ересь быстро распространялась среди населения и как ни свирепствовала инквизиция, искоренить ее ей, видимо, уже не удавалось. Путешествуя в облачении послушника-доминиканца, Рамон мог рассчитывать как на снисходительность со стороны властей, так и на гостеприимство простого люда. Ведь он был Мендоза и не ударит лицом в грязь.
В городе на берегу залива Зейдер-Зе и началась самая трудная часть путешествия. Рамон должен был найти одного человека, известного его отцу.
«Он станет все отрицать и я могу его понять, – объяснял ему Мигель перед отъездом, – но строго между нами, он – еврей, хоть и крещеный христианин». Так как этот «марранос» был в долгу перед семьей Мендоза, Мигель Антонио был уверен в том, что он согласится сотрудничать с ними хотя бы на начальном этапе. Остальное будет зависеть от сына Мигеля. Так и получилось. Рамон, после того, как провел месяц под крышей у этого нидерландца, сумел уговорить его и было достигнуто взаимопонимание обеих сторон. Ими был организован коридор в Англию, но не напрямую, что было опасно, а окольными путями. Рамону нашептали пару фамилий надежных людей для сотрудничества, которых ему предстояло отыскать в Лондоне.
Англия, которой так страстно желал достичь Рамон Мендоза, в их планах считалась неплохим вариантом. Конечно это была прекрасная и процветающая страна. В ней находилось место и искусству, и осуществлению заманчивых идей, и многообещающим научным разработкам.
В то время, когда на троне восседала Елизавета Тюдор, островное королевство не могло пожаловаться на отсутствие стабильности, но конфликты с Испанией и Францией во внешней политике и религиозные распри внутри страны подтачивали его. Теперь, во время Елизаветы I, дочери Анны Болейн и Генриха VIII, разрыв с Римом становился реальностью, католические мессы воспрещались и в стране повсеместно в качестве нормы для отправления религиозных обрядов принималось протестантство.
Что же касалось евреев, то таковых официально в Англии не существовало. Предыдущий правитель, король Эдуард I, решил этот вопрос в принадлежащей ему части мира просто: он изгнал их из королевства в 1290 году. Хотя Англия была страной, где папские указания в отношении народа, почитавшего Заветы Моисея, выполнялись рьяно, даже более усердно, чем в любой другой стране, при высылке евреев не было проявлено традиционной, английской дисциплинированности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148