Поэтому Пако и остальные цыгане отправились на празднество, а Софья с дочерью, которой к этому дню исполнился месяц, остались в пещере.
Были времена, когда Софья не переносила одиночества. Теперь же она радовалась каждой минуте, проведенной без мужа и его родни. Она очень любила оставаться с девочкой: что-то ей напевать, говорить, ухаживать за ней. Саре песни матери нравились. Когда Софья пела о радостях горьковато-сладкой осени, ребенок одаривал Софью улыбкой своего младенческого беззубого ротика.
Софья тихонько сопела от удовольствия, прижимая к себе девочку одной рукой, а другой подкидывая в огонь куски засохшего навоза. До них доносились шум и гам празднества: смех, музыка, радостные голоса детей, и Сара, ее Сара тоже вырастет счастливой. Она, Софья, уж как-нибудь об атом позаботится.
Пако уже не раз заводил разговор о том, как они отправятся странствовать, лишь только наступит весна. Зачем и для чего им это нелегкое путешествие, он не говорил, но Софья и сама знала – чтобы она снова пела на постоялых дворах. В прошлом году Пако ее пение принесло много денег. Именно поэтому этот хитрый цыган отказывался брать с собой кого-нибудь еще. Он не желал, чтобы остальные прознали о том, что он промышляет музыкой, этой неотъемлемой частью души цыгана или же о том, какой у Софьи голос и как можно на нем заработать. Софья была уверена, что выкуп, выплаченный им Зокали, Пако уже вернул себе. Ладно, решила Софья, если он будет плохо обходиться с Сарой, то я откажусь петь. И пусть меня избивает до полусмерти, я и рта не раскрою. Она ничего не будет делать для него, если это будет не на пользу девочке. Подобный план действий сформировался в ее голове за последние несколько недель, она считала его необходимым и осуществимым.
– Чего расселась?! И зубы еще скалит, ведьма! Ты ненормальная. Я всегда знал, что моя жена сумасшедшая.
Пако сегодня явно перепил, он едва держался на ногах. Чтобы стоять более-менее прямо, он привалился к стене. Софья встала и отнесла ребенка в маленькую деревянную колыбель, стоявшую у печи.
– Садись. Я дам тебе поесть. Пусть еда хоть чуть-чуть впитает вино. – Пако развалился за еле стоявшим, расшатанным столом. Она подала ему рис и лук, но есть, судя по всему, он не собирался.
– Что ты на меня уставилась? – он отодвинул миску от себя. – Ты меня сглазишь, я знаю.
– Не говори глупостей. С чего бы мне тебя сглазить? Ты ведь мне муж.
– Да, да! Правильно, чужачка, ведьма. Я твой муж! – Он с большим трудом поднялся на ноги, но его качнуло и всей своей тяжестью он рухнул на стол, который перевернулся и миска с рисом покатилась по полу. От шума и треска проснулась и закричала девочка. Софья бросилась к ребенку, но Пако удержал ее. – Оставь ее в покое… Эту маленькую ведьму. Иди сюда, я хочу тебя.
– Подожди, – шептала Софья. – Я ее накормлю, это недолго, она заснет и…
Он не обращая внимания на ее слова, схватил ее за руку и потащил в угол, к тюфяку.
– Подожди, – умоляла Софья. – Подожди минуту, пока я…
Она не успела договорить – Пако с размаху ударил ее в лицо. Софья ощутила вкус крови во рту и… внезапную ярость.
– Хватит! – закричала она. – Оставь меня в покое, дьявол. Я тебя предупреждаю, что никогда больше не буду петь! Ни реала больше на мне не заработаешь, если ты не оставишь меня и мою дочь в покое!
Девочка заливалась во все горло. Это еще больше его распаляло а то, что Софья ему перечила, взбесило окончательно.
– Сука, шлюха! Я тебе покажу, как вести себя со мной!
Пако забыл даже про тюфяк. Он швырнул Софью на голый, грязный пол и плюхнулся на нее. Софья сопротивлялась, отбивалась и не столько за себя, ничего бы с нею не случилось, пережила бы и это, как не раз уже было, сколько из-за дочери… Она так кричала. Этот крик мог свести мать с ума. Сара звала мать, а это чудовище, этот зверь не давал подойти к дочери.
Она, что было сил молотила кулаками по спине Пако, по его груди, но все было бесполезно. Даже в дымину пьяный, утративший способность контролировать свои движения, лишенный ловкости и силы, он умудрялся удерживать ее бедра в нужном ему положении и пытался, как она ни противилась, овладеть ею. Свою злобу Пако вымещал в рычании, бессловесном, как у зверя. Вдруг он отпустил ее и поднялся. Софья подумала было, что и на этот раз его победила. Она не стала вставать, а ползком двинулась к колыбельке, где спала Сара. Но Пако опередил ее. Своей лапищей он схватил малышку и швырнул ее через всю пещеру.
«Сара! Боже мой! Мой ребенок!..»
Она пыталась на четвереньках добраться до того места, где без движения лежало маленькое тельце, но Пако оттащил ее прежде, чем она осилила и половину дороги. Он впился зубами ей в плечо и от шока Софья оцепенела. С торжествующим криком он одним рывком раздвинул ей ноги и овладел ею. Пако двигался в первобытном дикарском ритме, по-садистски утоляя свою страсть и одновременно наказывая Софью за неповиновение. Все ее тело трепыхалось под ним на каменном полу пещеры. Но даже теперь, почти теряя сознание, Софья старалась рукой дотянуться до ребенка. Напрягая каждый мускул своего истерзанного тела изо всех сил, пыталась сбросить с себя лежащее на ней животное. Наконец ей удалось спихнуть Пако на пол, но это уже не имело для него значения – его оргазм прошел. Сопящий, фыркающий, он лежал на спине, закрыв глаза и пьяно мотал головой. Софья поползла к дальней стене, пока не добралась до безжизненного тельца. Девочка больше не плакала и теперь уже никогда не заплачет. Верхняя часть ее головки была размозжена о стену и все ее крохотное личико было покрыто уже запекшейся кровью.
Фанта обнаружила ее два дня спустя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148