– Вы показали себя надежной опорой для тех, кого вы поддерживаете, Гитанита. Я буду молиться тому, чтобы вы стали и нашим союзником.
После отбытия неожиданных визитеров, Роберт уединился в одном из своих рабочих кабинетов. Софье очень хотелось потолковать с ним обо всем, но она решила ему не мешать. Мужество Роберта еще не окрепло и какими бы крупными ни были ставки в этой игре, была опасность ненароком загасить эту едва разгоравшуюся искру в нем. Кроме того, у нее было чем заняться.
Она собиралась пойти в комнату Рафаэля, как в одном из углов возникла Пури.
– Пожалуйста, сеньорита, можно с вами поговорить?
– Прямо сейчас? Что случилось, Пури? У тебя разве нет работы на кухне?
– Обед будет вовремя, сеньорита. Анхелина говорила мне, что вы ей что-то обещали.
Софья не сразу вспомнила, о чем она говорила с Анхелиной.
– А, да. Ты ведь собираешься выйти замуж за Энрике.
– Да, сеньорита.
– А Энрике хочет на тебе жениться?
– Имеет удовольствие хотеть этого, так же как и я.
Софья оглядела женщину. Да, она готова поспорить на что угодно, что Энрике «имел удовольствие хотеть». У Пури была великолепная фигура, огромные груди, тонкая талия, чувственные губы. Сочетание этих прелестей с одной стороны и слегка разочарованных глаз и пепельной седины волос с другой стороны способно было свести с ума кого угодно. Но женитьба – это дело не только в «иметь хотеть удовольствия»… К тому же Пури несомненно миновала тот возраст, когда женщины способны радовать своих мужей детишками.
– Ты уже была замужем? – поинтересовалась Софья.
– Да, сеньорита. Оба моих мужа умерли.
Интересно, что с ними случилось, – мелькнуло в голове у Софьи. – Наверное уж очень много «хотели иметь»… А может быть Пури любит эти удовольствия не меньше чем… Не зря же Анхелина про какой-то дьявольский огонь в Пури намекала.
– А дети у тебя есть, Пури.
– Выжили лишь двое, сеньорита. Девочка семь лет, а мальчику четыре годика. Они живут у матери в деревушке Санто Доминго.
Софья была поражена. Она ожидала, что дети Пури уже давно имеют своих детей, а ее матери нет в живых. Что-то здесь было не то.
– Сколько же лет тебе, девочка моя? – нежно спросила Софья.
– Мне тридцать один год сеньорита. – Пури опустила голову, словно устыдилась своих лет. – Правда, тридцать один. Я поклясться могу. Мои волосы стали такого цвета, когда мне минуло шестнадцать лет.
Тридцать один! Софья пристально посмотрела на свою повариху. Всего лишь на три года старше Софьи. Да, Пури не лгала. Теперь Софья рассмотрела ее как следует.
– Так вы поможете мне, сеньорита? Все вокруг называют меня ведьмой, но я никакая не ведьма. Натура у меня иногда грешная, но долго это никогда не бывает. Вы ведь знаете, как я могу готовить. А если надо понравиться мужчине… – Пури осеклась, смутившись. – Вообще я знаю, как понравиться мужчине, – сказала она. – Люблю я Энрике. Он моложе меня, но…
– Если и моложе, то не намного, – перебила ее Софья. – Я знаю семью Энрике. Он уже много лет мне служит. Ему двадцать шесть лет. И если ты ему так нравишься, так пусть делает доброе дело и женится на тебе. Я буду об этом помнить, обещаю тебе.
Пури схватила руку Софьи и принялась целовать, потом умчалась вне себя от радости.
Ужин в тот день был грандиозный. Пури превзошла самое себя. За столом были: суп из креветок, морской лещ и тушеная в свином жире чечевица, козленок, целиком зажаренный на вертеле. На десерт принесли зеленые апельсины в меду и нежнейший белый хлеб.
Софья, едва взглянув на это изобилие, улыбнулась. Это такое спасибо сказала ей Пури за сегодняшний разговор, хотя еще рано было говорить о результате.
А что же будет ожидать их за столом после свадьбы?! – покачала головой с улыбкой Софья. Затем ее мысли вернулись к Роберту. Сегодня он стараний поварихи не замечал. Поковырял вилкой в тарелке, да выпил три бокала ароматного вина, приготовленного из крупного винограда, выращенного под Сьюдад Реал. Вскоре он поднялся из-за стола.
– Софья, подойди, пожалуйста, ко мне в контору, после того, как закончишь обед.
Она кивнула ему. Под длинным столом стояли четыре жаровни, наполнявшие помещение теплом, но она видела, как Роберт ежился от холода, когда уходил.
Софья занялась Рафаэлем. Все это время после возвращения из Севильи мальчик кушал у себя в детской. Сегодня Софья решила, что он вполне поправился и может сесть за общий стол.
– Ешь, мой мальчик, – настаивала Софья. – Ты должен есть, а то сила к тебе не вернется.
– Да, мамочка, – и он взял еще кусочек сочного козленка.
Роберт сидел за столом конторы, где на протяжении многих лет его далекие и близкие предки приняли не одно решение, важность которых вполне соответствовала тому, которое сегодня предстояло принять Роберту. Но действительно ли те решения соответствовали его сегодняшнему? – задал сам себе вопрос Роберт. Неужели и тогда могло быть так, что судьба всего дома Мендоза зависела лишь от того, какая выпадет карта? Вполне возможно, ответил он сам себе. Являлась судьба в лице некоего гномика, карлика, который переворачивал карты, руководствуясь лишь ему понятными соображениями и все враз менялось. Позже, по прошествии времени, принятие этого решения казалось бесспорным, единственно правильным и все прежние колебания виделись несущественными. Но теперешнему идальго простых и ясных решений не виделось, так как то, что ему предстояло сегодня решить, было абсолютно новым для дома Мендоза и вот по какой причине: мог ли кто-либо из его предков допустить к решению важнейших вопросов женщину? Навряд ли. Но и не исключается полностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148