У нее не было сил будить его и снова сражаться с ним. И она решилась. Тихо подойдя к кровати, она прилегла на самом краешке и тут же провалилась в забытье.
Милли проснулась в обычное для себя время. Солнце светило в комнату сквозь занавески. Но это были не ее занавески. Тут она все вспомнила и слегка приподнялась на локте.
Справа от нее кто-то зашевелился, слегка посапывая. Она взглянула в ту сторону. В это трудно поверить, но она провела всю ночь — или, по крайней мере, ее большую часть, — доверительно прижавшись к Рональду Бредли. Его рука и сейчас небрежно лежала на ее бедре.
Милли взглянула на эту большую и сильную руку, беззаботно расслабленную во сне, и у нее встал ком в горле. Она нервно сглотнула и, стараясь не дышать, начала осторожно отодвигаться. Рука чуть дернулась и по-хозяйски обняла ее бедро. Милли замерла. Рука стала поглаживать ее, но она видела, что Бредли так и не открыл глаз.
Сжав зубы, Милли решила переждать эти вызывающие у нее чувство неловкости ласки и дождаться, когда он снова уснет. Но тут его глаза открылись.
Какое-то мгновение Бредли казался удивленным. Потом сознание полностью вернулось к нему, и его губы раздвинулись в уже знакомой ей улыбке, которую никак нельзя было назвать доброй. Его рука скользнула вниз и мягко сжала ее колено. Милли не смела даже шевельнуться.
— Прекратите, — хрипло произнесла она. Его улыбка стала еще шире. Он не сводил глаз с ее лица. Как паук, опутывающий свою жертву, он сознательно парализует мою волю, подумала она, и эта мысль помогла ей сбросить его колдовские чары.
Она отодвинулась и собралась уже соскользнуть с постели, но не тут-то было. Схватив ее за руку, Бредли пресек ее попытку подняться.
— О нет! — простонала Милли.
Рональд притянул ее к себе. Он казался равнодушным, почти скучающим, но его поцелуй был совсем другим.
Я не могу пошевелиться, подумала Милли, и, что еще хуже, не хочу.
Он мягко рассмеялся.
— Это не совсем то, чего вы ожидали? Она подняла затуманенные глаза.
— Что?
— Вы забрались в мою постель, — пояснил он нарочито суровым тоном, — уже после того, как я уснул. Не припомню, чтобы я приглашал вас.
Милли снова попыталась высвободиться, но Рональд Бредли, казалось, не замечал этих попыток. Его объятия напоминали железные тиски. Никогда в жизни Милли еще не чувствовала себя такой беспомощной.
У нее сложилось отчетливое впечатление, что он ужасно сердит, а его деликатность — скорее результат разностороннего опыта. Он словно наказывал ее за что-то.
Задыхаясь, Милли попыталась оторваться от его губ, но тут же смолкла.
Рональд плавным движением перевернулся, и мгновение спустя Милли уже лежала на спине, а он оказался сверху. Она в ужасе закрыла глаза.
— Очень хорошо, — целуя ее веки, насмешливо произнес он.
Шон никогда не целовал ее так… А это было так приятно! Она почувствовала, как его пальцы расстегнули верхнюю пуговицу ее блузки. Затем Рональд склонился над ней, и острое чувство наслаждения пронзило ее, когда его губы коснулись нежной кожи груди. Она потянулась к нему, и тут резкая боль пронзила ее запястье. Милли непроизвольно вскрикнула.
Он на мгновение замер.
— Отпустите! — взмолилась она.
Бредли отодвинулся, и она села на кровати, вытянув больную руку перед собой, а потом склонилась над ней, словно убаюкивая.
— Что случилось? — резко спросил он. Милли закусила губу. Боль начала стихать, но ее последствия — чувство слабости и какой-то беззащитности — снова в полной мере возвратились к ней.
— Мое запястье, — наконец прошептала она. — Оно сломано.
— Но ведь вы без гипса. — В его голосе прозвучало что-то похожее на обвинение.
— Да, — сказала она. — Его сняли пару недель назад, и осталась только шина, благодаря которой запястье остается зафиксированным. Вчера вечером я сняла ее.
— Зачем? Чтобы приласкать меня? Милли густо покраснела, не смея взглянуть на него.
— Нет. Я надеваю ее, только когда хожу за покупками или веду машину.
— Или когда ходите на вечеринки, — сухо добавил он.
— В общем, да. Но я на них почти не хожу.
— Черт! — помолчав, сказал он. — Это серьезный перелом?
Пальцами правой руки Милли осторожно ощупала больное запястье. Сможет ли она когда-нибудь играть, как прежде? Никто не мог дать ей никаких гарантий на этот счет.
— Не знаю, — тихо произнесла она. — Врачи сказали, что не очень.
— Ну и?.. — продолжил он расспросы. Почему его это заинтересовало? — удивилась Милли. Никто не расспрашивал ее о руке, ни отчим, ни даже Шон, хотя номинально он все еще был ее учителем.
Не глядя на Рональда, она покачала головой.
— Они сказали, что еще какое-то время она будет болеть. Постепенно пройдет.
— Но ведь вы заорали так, будто вам действительно было страшно больно. Я что, придавил вам руку?
— Нет. — Милли судорожно втянула воздух. — Я сама виновата. Я хотела вытащить ее из-под себя.
— Так значит, вы сами улеглись на нее? — Он протянул руку и взъерошил ей волосы. — Бедная Золушка. Вам не очень-то везет сегодня утром, ведь верно?
Милли вздрогнула, но приказала себе оставаться спокойной.
— Да, утро действительно могло бы быть более удачным, — призналась она. — Особенно если бы вы не называли меня Золушкой и не делали неверных выводов.
В ответ Рональд Бредли лишь скрестил на груди руки. Она заметила, что пуговицы на его рубашке также расстегнуты, и отвела взгляд: вид загорелой кожи будоражил ее, не давая возможности сосредоточиться.
— Какие именно выводы? — поинтересовался он.
— Вы, кажется, считаете, — четко выговаривая слова, произнесла Милли. — что я сама легла к вам в постель, радуясь представившейся возможности переспать с восхитительным Рональдом Бредли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47