Марго, как только немного отдышалась, превозмогая слабость и усталость, поднялась, чтобы привести в порядок свою одежду и самое себя. Каждое движение давалось ей с трудом — настолько было раскоординированно. Как, оказывается, непросто поймать пуговицу на блузке, расправить юбку, попасть ножкой в туфлю. Она покачивалась как пьяная, ей хотелось снова лечь, растянуться блаженно и расслабленно и не шевелиться так целое столетие. Но она не могла думать только о себе. Ей нужно было привести в чувство этого болезненно вздрагивающего мальчика, которому никак не удавалось восстановить дыхание и перестать дрожать, подобно промокшему насквозь котенку.
Но только она сделала шаг в сторону от дивана, как Егор совсем по-детски уцепился ей за руку:
— Пожалуйста, не уходите… не надо, пожалуйста!.. — в его голосе слышались слезы, испуг и отчаянье.
Она остановилась над ним и с такой ласковостью, какую сама от себя не ожидала, ответила:
— Я никуда не ухожу… что ты, мальчик мой…
Егор только и смог, что притянуть ее руку к своему лицу, целуя кончики пальцев. И Марго пронзительно осознала, что чувствует сейчас совсем не то, что должна бы почувствовать — стыд, усталость, разочарование в себе, пресыщенность и обычную брезгливость… Она чувствовала в себе новое, еще более сильное зарождающееся желание близости со своим единственным мужчиной — в одночасье вызревшего из мальчишки, почти ребенка.
Егор все держал ее за руку, медленно приходя в себя, успокаиваясь, а она стояла рядом, не догадываясь присесть на диван или тут же на пол. Когда его дыхание почти выровнялось, Марго, чтобы не затягивать неловкую паузу спросила:
— У тебя есть зажигалка? Мне не от чего прикурить сигарету.
— Нет. Я не курю, — Егор, наконец, поднял на нее глаза, — Но если хотите, прикурю вам хоть от лампы.
— Пожалуйста… — Марго просительно взглянула на него и шагнула к своему столу за дежурной пачкой.
Через минуту она вернулась с сигаретой в тонко подрагивающих пальцах и протянула ее Егору.
Егор поднялся, подошел к столу, на котором горела настольная лампа. Скоро кончик сигареты заалел, и Егор вернул ее Марго. Но стоило Маргарите Николаевне только поднести сигарету к губам, как он вдруг резко выхватил ее из пальцев и смял, забыв, что она раскурена и можно обжечься.
— Нет, не курите, это не для вас! — воскликнул он, а потом, немного смутившись, добавил, — Простите, Маргарита Николаевна…
— За сигарету? Или… — спросила она машинально — За сигарету! — вскинул голову Егор, — За все остальное — «или» — я не могу. Потому что люблю вас и… снова вас хочу! Скажите мне — я не смею?!
Марго не ответила ему, не успела, потому что его глаза снова вспыхнули, и он шагнул к ней, чтобы стиснуть ее в объятиях. Она почувствовала себя не женщиной, а ненасытной кошкой, и от желания, вспыхнувшего в ней снова, ей стало жутко. Она теряла контроль над собой, стоило только Егору коснуться ее, жар предстоящей новой близости не отрезвлял, не отпугивал, а наоборот, манил, завлекая в свои затягивающие сети.
— Боже мой, что мы делаем, — простонала она сквозь зубы, собрав в себе все силы, и отшатнулась прочь. — Уходи… ты должен уйти…
— Нет, — хрипло шепнул он.
— Я прошу тебя, это выше моих сил… Егор, уходи.
— Нет! — с упрямой мольбой повторял он, сильнее сжимая Марго в кольце рук.
— Егор, я прошу тебя! — Марго неожиданно резко высвободилась и коснулась пальцами его висков. — Сейчас ты должен уйти! Слышишь меня?
Ответная упрямая реплика замерла у Егора на губах, потому что Марго в каком-то отчаянном порыве поцеловала его в губы.. А после этого быстрого поцелуя легонько оттолкнула его от себя и тут же, отступив на шаг, отвернулась.
Она слышала, как закрылась за ним дверь и обессиленно опустилась в кресло, оставшись наедине со своим путающимися противоречивыми невеселыми мыслями.
Марго пришла домой спустя минут сорок. Борис Иванович уже добрую четверть часа ждал ее, начиная волноваться. Марго скинула плащ и туфли, заглянула к Жене.
— Опять компьютер? Через пять минут возьмусь за проверку домашних работ! — строго выговорила она и закрыла за собой дверь в Женькину комнату поплотнее.
Борис Иванович в недоумении потер лоб — какая проверка, если они собирались идти? Но спросить он не успел, Марго сказала первая:
— Извини, Борис, я никуда не иду.
— Что-то случилось? — осторожно спросил он, прочитав на ее лице выражение холодной замкнутости.
— Да, случилось… И мне необходимо с тобой об этом поговорить.
Директор напрягся. Судя по всему, разговор не сулил ему ничего приятного.
— Давай поговорим, Маргарита Николаевна, — устало вздохнул он.
— Только не здесь. Идем в мою комнату.
Марго решительным шагом прошла к себе, впустила изменившегося в лице Бориса Ивановича и затворила за ним дверь.
А потом без сил опустилась в кресло и закрыла лицо руками. Директор присел напротив нее, но не торопился с расспросами. Он ждал, когда она сама начнет говорить, а пока только с состраданием смотрел на нее. Через минуту Марго отняла руки от лица и выпрямилась.
— Борис, я ухожу.
Он вздрогнул, услышав от нее эти холодные слова, хотя, положа руку на сердце, давно их предчувствовал и ждал.
— Да… — устало и растерянно проговорил он, — да, я понимаю, я не смог стать для тебя кем-то… как бы я ни мечтал об этом.
Марго быстро взглянула на него, качнула головой и сказала:
— Я ухожу из школы.
Директор ошарашенно посмотрел на нее:
— Что? Как это понимать? Как так — ухожу?!
— Я ухожу из завучей, ухожу их учителей! Борис, понимаешь — ухожу! Только не надо меня сейчас вразумлять, успокаивать, просить одуматься!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68