Элли подозревала, что он воспользовался ею — примитивно и бессердечно! Он незваным гостем вошел в ее жизнь и сломал ее. Он внес смятение в ее душу, вытащил ее из уютной раковины, в которой она жила, отгородившись от мужчин. Что ж, почему бы и ей не использовать его? Но когда она старалась проанализировать свои ощущения прошлой ночи, то думала исключительно о ласковых руках Зейна, глубоких и волнующих поцелуях, красоте его тела. Если мужчина безразличен женщине, она не испытывает такого удовольствия от близости с ним, желания полностью раствориться в его объятиях. Элли нравилось чувствовать его дыхание на своем лице, чувствовать тепло мужского тела. Ей нравилось просыпаться рано утром, наблюдать рассвет, слышать пение птиц и знать, что, проснувшись, Зейн снова будет желать ее.В печи медленно запекалась фасоль, на решетке остывал свежеиспеченный хлеб, в холодильнике ждали своего часа бифштексы, трехслойное мороженое и чай со льдом. Элли завершала последние приготовления перед приходом гостей, а Зейн купал Ханну.Удивительно, как это она вышла замуж за мужчину с ребенком, даже не представляя себе, как он воспитывает дочь! Увидев, как он обращается с Ханной, Элли поняла, что ему присущи твердость, терпимость и мягкость. Он обожал, всячески защищал и пестовал свою малышку, и конечно, дочь восхищалась отцом.— Нет, не хочу! Не люблю тебя, папа. Я все скажу Элли! — Пронзительный голосок слышался даже со второго этажа.Ханна выскочила из детской и стала быстро спускаться, жалобно и требовательно зовя Элли. Губы у малышки дрожали, а из глаз капали слезы.— Элли! Папа сказал, что я должна надеть ботинки.— Ты в этом будешь сегодня вечером? — спросила девушка, скептически разглядывая ярко-розовое платье.Ханна сделала пируэт.— Это мое вечернее платье.Поправив оборки, она с грустью взглянула на свои оранжевые ногти.— Если я обуюсь, то гости не увидят мои красивые ногти. Скажи папе, чтобы он не заставлял меня.— Ладно, только не плачь.Элли услышала вздох и увидела стоящего в дверях Зейна. Подняв одну бровь, он ждал, что последует дальше.— Так как это барбекю, мы с папой будем в джинсах.— А я хочу платье! — упрямо твердила девочка.— Хорошо, — нехотя согласилась она, — оставайся в платье, а на ноги надень сандалии. Тогда твои пальцы будут видны.Зейн скрестил руки на груди.— У нее нет сандалий, есть ботинки и белые туфли. Элли перевела взгляд с отца на дочь. На одном лице читался вызов, на другом — мольба и ожидание. Замечательно. Теперь она знала, как чувствовал себя Соломон, верша свой суд.— Ханна, послушай, у нас есть выход. Надевай свои ботинки.— Не-ет.— Дай мне закончить. В ботинках ты будешь на улице, но по дому и по крыльцу сможешь ходить босиком.— Ладно. — Держа в руках чулки и ботинки, девочка исподлобья посмотрела на отца. — Видишь, папа, мрачно сказала она, — я же говорила, что Элли знает все.— Иди. — Зейн легко шлепнул дочку. — Надо больше уважать своего папу. Ханна повернулась к отцу.— Я очень люблю тебя, — серьезно сказала она, только ты ничего не понимаешь в красивых ногтях.— Понимаю, милая, я многое понимаю. Я, например, могу съесть тебя с горчицей и кетчупом за ужином.— Нет! — Ханна радостно взвизгнула и, хихикая, выбежала из комнаты.Улыбка на лице Зейна постепенно угасла. Он чуть сгорбился и задумчиво смотрел в окно.— Я не понимаю в таком случае, почему меня так беспокоит меню на ужин, — шутливо произнесла Элли. Зейн пожал плечами и искоса взглянул на жену.— Хороший вопрос. А почему ты вообще беспокоишься?— Мы же устраиваем вечеринку и должны быть уверены в том, что нашим гостям у нас понравится.— А зачем мы ее устраиваем? Чтобы отпраздновать, какой я был дурак, что женился на тебе?Элли положила ложки и вилки, а затем открыла печь, чтобы проверить фасоль.— Идея свадьбы, по-моему, принадлежала тебе, ответила она и тут же осеклась, вспомнив, что именно она заговорила об этом.— Элли. — Зейн мягко положил ей руки на плечи. — Что с нами происходит? Я никогда не хотел ссориться с тобой, но меня сводит с ума мысль…Элли сжала кулаки до боли в руках.— Не стоит меня во всем винить. Я не из тех, кто спит с кем попало. Зейн резко отпрянул.— Все сводится к одному и тому же, не так ли? Элли взорвалась:— Ты предал меня. Чего ты еще ждал? Сделав над собой усилие, чтобы остаться спокойным, Зейн молча смотрел на нее. Элли глубоко вздохнула.— Сейчас нет смысла ворошить прошлое. По-моему, уже достаточно. Бифштексы в холодильнике. Ты подготовил рашпер?— Да, он на огне.Ей безумно сейчас хотелось остаться одной, чтобы не продолжать этот беспредметный разговор. Воцарившееся молчание усиливало напряженность. Зейн подошел к ней совсем близко и ласково провел руками по спине.— Элли, — тихо сказал он, — мы можем попытаться начать все сначала. Сейчас мы старше и мудрее, и, возможно, нам еще удастся стать счастливыми. Если, конечно, ты этого хочешь.От удивления ложка выпала у нее из рук. Ей так хотелось сказать ему «да», но от волнения она не могла произнести ни слова. Заниматься любовью с Зейном было намного проще. Ее душа была в смятении. Элли тяжело вздохнула. Она чувствовала, что счастье где-то рядом, нужно только протянуть руку и…— Привет! Дома есть кто-нибудь? Зейн резко убрал руки.— Забудь об этом, слишком поздно. Извини, я не хотел начинать этот разговор.— Зейн! — в отчаянии воскликнула Элли, но безразличие и холодность в его глазах заставили ее замолчать.— Мне кажется, что пришли гости, — сдержанно произнес он и вышел из кухни.Элли недоуменно посмотрела ему вслед. Она отказывалась понимать поведение Зейна. Ему почему-то упорно хотелось верить в ее предательство и усматривать злой умысел во всех се поступках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44