Эди притворно возмутилась:— Ты не сможешь купить Ханну. Суд отнимет у тебя ребенка и по праву передаст его Шону.— Боюсь, придется разочаровать тебя. Мы не будем сражаться за девочку в суде и втаптывать имя ее матери в грязь. Она моя.Затем Зейн обратился к актеру, который до сих пор молча наблюдал за этой словесной баталией:— Будьте вы прокляты, Дойль! Вы не должны так поступать с ребенком. Это негуманно. Если вы когда-то любили Ким, не ввязывайтесь в это дело и забудьте обо всем.— Когда Ким забеременела, она призналась, что это мой ребенок, и просила помочь ей.Эти слова привели Зейна в состояние бессильной ярости. Он почувствовал непреодолимое желание выплеснуть свой гнев наружу, но, справившись с собой, сказал:— Ханне сейчас четыре года. Если Ким говорила вам о ней, почему же вы ждали столько времени? Почему не пытались встретиться со мной? Я отлично знаю почему. Потому что вы бессовестно лжете.— Я был женат, — последовал ответ. — У меня двое маленьких детей. Жена могла устроить скандал и всячески шантажировать меня, могла забрать моих мальчиков, наконец. — Он поднял бокал с пивом и сделал несколько глотков. — Что же мне остается делать, если женщины сами бросаются на меня? Я не ищу их общества.— Ничего не желаю знать о ваших любовных похождениях, Дойль. Ханна не ваша дочь, а моя. Зарубите это себе на носу.— Мне очень жаль, Питере, я вполне понимаю ваши чувства, но Ханна — моя дочь. По правде говоря, я действительно забыл о ней, но когда встретил стариков Ким в баре, где она работала, то не выдержал и все рассказал им. Они правы. — Он искоса взглянул на Тэйлоров. — Я должен исполнить свой долг и поступить по совести.— О каком долге ты говоришь? — не выдержав, зарычал Зейн. — Перед женщиной, которая уже не сможет защитить свое имя, или вот перед этой парой, которая видит в тебе золотую жилу?— Перед Ханной, — невозмутимо ответил Дойль.— Пошел ты к черту!Разговаривать с ним было пустой тратой времени. Зейн резко повернулся, собираясь уйти, и вдруг увидел Элли. Она стояла всего в двух футах от него. На ее лице застыло выражение ужаса.— Что тебе надо? — свирепо спросил он. Элли перевела взгляд с Зейна на Тэйлоров и Дойля и снова на Зейна.— Ханна очень устала, — ответила она, — я пришла узнать, готов ли ты ехать.— Я готов ехать хоть к дьяволу, — хрипло проговорил Зейн и направился в холл, где его ждала дочь.Сидя в темной гостиной, Элли наблюдала, как Зейн спустился и молча прошел в прихожую. Входная дверь открылась и закрылась. Было видно, что он не находит себе места, меряя широкое крыльцо шагами из угла в угол.Выйдя из ресторана, они вежливо попрощались с родителями и сели в машину. По пути домой он не сказал ни слова, а Элли не стала задавать лишние вопросы в присутствии Ханны. В считанные секунды девочка заснула, а Зейн надвинул шляпу на глаза, давая понять, что ему не до разговоров. Чтобы молчание не было столь гнетущим, Элли включила радио.Уже дома Зейн, как обычно, разговаривал и смеялся, а потом, взяв Ханну на руки, отправился укладывать ее спать. Внешне все выглядело вполне нормально. Если бы Элли не зашла в бар, она никогда бы не подумала, что с Зейном происходит что-то неладное. Он определенно не хотел посвящать ее в свои проблемы. Но все же она хотела знать, что случилось. Из их разговора Элли поняла, что Шон Дойль назвал Ханну своей дочерью и хочет забрать ее. Но что заставило знаменитого актера говорить такую чепуху?Бедная девочка! В столь юном возрасте она уже потеряла мать, а теперь над ней нависла угроза потерять и отца. Да, Элли хотела отомстить Зейну, но это вовсе не означало, что она не хотела помочь малышке, к которой уже успела немного привязаться. А если для этого потребуется вмешаться в его дела, что ж, придется вмешаться.Муни, скуля, подбежал к хозяйке и уткнулся мордой ей в колени. Элли не была уверена, что его пора выгуливать, но, если она выйдет с ним, у нее появится предлог подойти к Зейну и поговорить.На фоне ночного неба вырисовывались неясные очертания гор. Зейн стоял, крепко держась за перила, и, казалось, ничего не замечал вокруг. Муни быстро сбежал с крыльца, потрусил по двору и скрылся в высокой траве.Элли подошла к Зейну.— Возьми пиджак, ночи сейчас довольно прохладные.Он не ответил. Тогда она сама накинула ему пиджак на плечи.— Иди спать, Элли, — наконец произнес он. Неужели Зейн не догадывался о том, что было для всех очевидно: у Ким были любовники. Обманутый муж всегда все узнает последним. Элли почувствовала удовлетворение: пусть Зейн на своей шкуре ощутит, каково быть обманутым. По слухам, у Ким Тэйлор было много мужчин. Шон Дойль и Зейн должны сочувствовать друг другу, а не враждовать из-за этого.— Я не могу понять, — начала Элли, — почему Дойль назвал Ханну своей дочерью?— Ты видела цвет его волос?Она не нашлась сразу что ответить.— Да, но я…— Рыжие, вьющиеся, как у Ханны. Элли нахмурилась. Неужели Зейн так серьезно воспринял это заявление?— Да у многих рыжие волосы. У Ким, например. Правда, не такого оттенка, как у Ханны, но в этом нет ничего необычного.— У Ким были светло-каштановые волосы, и притом совершенно прямые. Все остальное — дело рук парикмахера.— Но тогда, может быть, у кого-то из ее родственников были такие волосы или у твоих. Кто знает, от кого девочка могла унаследовать это!— Будь проклята эта Ким! — Он сжал кулаки. — Как она могла так поступить со мной?! Когда она забеременела, я женился на ней и никогда не задавал никаких вопросов, так как был уверен, что ребенок мой.— Неужели ты думаешь, что Дойль отец Ханны? спросила Элли. — Как ты мог поверить подобной глупости? Я не узнаю тебя, Зейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44