Но Элли резко оттолкнула его руку, когда он попытался поправить седло на Куппере.— Я сама позабочусь о своей лошади и не нуждаюсь в твоей помощи и комплиментах. И мне не нравится, что ты следишь за мной и проверяешь меня. Если ты мне не доверяешь, то работай сам, я не возражаю.— Я вовсе не собирался проверять тебя. Просто хотел поговорить.— Нам не о чем разговаривать. Зейн немного наклонился вперед.— Мы еще не обсудили такой щекотливый вопрос, как деньги. Сколько я должен платить в день за работу?Элли крепко зажмурилась — ей хотелось закричать во весь голос. Этот человек чувствовал себя в долгу перед ней за полчаса работы, но за то, что он сделал с ее жизнью, ему никогда не расплатиться!— Я занимаюсь этой лошадью не из уважения и любви к тебе. — Она резко отвернулась, чувствуя, как в душе закипает гнев.— Ханна будет счастлива.— Это ваши дела. Я не несу ответственность за твою дочь.Серые глаза Зейна сузились.— Вот тут ты ошибаешься, Элли, — с расстановкой произнес он. — Ханна — это не ответственность, а награда и счастье.Загоняя Куппера в трейлер, Элли была рада, что Зейн не видит ее лица. Когда-то они вместе мечтали о ребенке. Она даже представляла своих детей на плечах у отца, в его крепких объятиях. Ее Ханну. А не эту девочку от другой женщины.Элли спрыгнула с подножки и закрыла дверцу трейлера на щеколду.— Завтра утром я приеду. И скажи своей дочери, чтобы не мешала. Следуй своим собственным советам. Зейн оглянулся.— А где же Ханна? Куда она подевалась? Ей так хотелось посмотреть, как ты будешь работать с лошадью. Да и Рут давно должна была позвать ее обедать.Он постоял в нерешительности, а затем направился к дому. Элли вдруг стало неловко за свои резкие слова. Девочка была маленькой и очень многого не понимала, однако было ясно, что она крайне избалована и знает, как манипулировать отцом.Девушка тревожно огляделась, ища Муни. Это было так не похоже на собаку — уйти с места, где ей было приказано ждать.— Муни, Муни, ко мне, мальчик! — позвала Элли. — Мы едем домой. Домой, Муни!Яростный лай был ответом на ее зов. И тут она увидела своего грейхаунда в стойке возле большого, развесистого дерева.— Муни, ко мне!Но собака громко лаяла, не двигаясь с места. Если только Ханна решила подразнить пса, привязав его, а сама убежала… Элли подскочила к дереву. Муни, не переставая лаять, застыл в напряженной позе.Девочка лежала на земле под качелями, у нее по щекам катились крупные слезы, смешанные с грязью.— Рука очень болит, — жалобно пролепетала она, увидев Элли.— Ханна! — раздался позади голос Зейна.— Она здесь. Твоя дочь упала с качелей, — объяснила Элли, виновато отступая в сторону.Стараясь не дотрагиваться до больной руки Ханны, он осторожно поднял малышку и крепко прижал к себе.— Все в порядке, милая, папа с тобой. Что случилось?— Я решила залезть наверх и посмотреть, как Элли будет учить Милую, но не удержалась и упала. — Она попыталась улыбнуться. — Я хорошая девочка, папа. Элли мне велела быть здесь, и я никуда не ушла. Глава 3 Элли тяжело переживала случившееся. Это было смешанное чувство вины и самобичевания. Зейн, разумеется, не упрекал и не обвинял ее в том, что она оставила маленького ребенка одного на качелях, но от этого было не легче. Элли понимала, что именно она виновата в том, что произошло с девочкой.Грили вошла в приемную эспенской больницы и, поискав глазами сестру, быстро подошла к ней.— Как Ханна? — с беспокойством спросила она.— Ничего хорошего. Перелом лучевой кости левой руки. К счастью, без смещения. Сейчас накладывают гипс. А ты что здесь делаешь?— Когда ты сообщила маме, она тут же перезвонила мне по мобильному телефону. Я как раз ехала в Эспен, чтобы доставить скульптуру. Мне пришлось заехать к Зейну, забрать Муни и отвезти его домой. Я покормила его и Эмбер, но твой пес не пожелал остаться дома, поэтому я привезла его сюда.Грили присела рядом с Элли.— Мама сказала, что ты очень расстроена.— И напрасно. Я же ничего себе не сломала. Но во всем виновата только я.— Ты столкнула Ханну с качелей? — Грили сознательно задала этот вопрос. Ей невыносимо было видеть сестру в таком состоянии.— Я прогнала ее — приказала идти на качели и оставаться там.— Только не говори мне, что Зейн в чем-то обвиняет тебя.— Он и словом не обмолвился, а должен был. Если бы я так резко не обошлась с ней, то…— Для девочки было бы куда опаснее, если бы она залезла на ворота, пока ты работала с лошадью. Ты правильно поступила, отослав ее, — перебила Грили.— Все равно мне не следовало с ней так строго разговаривать.— Строго или твердо? Элли сжала руки.— Таким тоном я обычно читаю нравоучения мальчишкам, дерущимся на игровой площадке.— Взрослые иногда обязаны ставить детей на место. И не надо делать из мухи слона.— Я не хотела навредить малышке.Грили положила руку на дрожащие пальцы сестры.— Конечно, не хотела.— А почему ты так уверена в этом? — запальчиво спросила Элли. — Может, я подсознательно стремилась причинить ей боль, может быть, мечтала о том, чтобы она исчезла не только в тот момент, а вообще?— Что с тобой, Элли? Не надо все так драматизировать.— Я серьезно, Грили. С тех пор как мы встретились с Зейном, я постоянно думаю о его предательстве и о том, как я ненавижу его и ту женщину, на которой он женился.— Да как же это связано с падением Ханны?— А ты не понимаешь? — Элли устало прислонила голову к стене. — Зейн женился на Кимберли Тэйлор только потому, что она ждала ребенка. Ты и представить не можешь, как все мое существо негодовало и затаило злобу на эту девочку. Это необъяснимо, безумно, бесчеловечно, безобразно, но это так. Много раз я пыталась уговорить себя, что ребенок ни при чем, но… — Голос у нее предательски задрожал, а на глаза навернулись слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44