— А что, хороший парень этот Рикардо Линарес!
— Я уж лучше помолчу, — грустно отозвалась Роза.
Рослая, широкоплечая санитарка с мрачным, насупленным взглядом ни на секунду не отходила от дверей палаты совсем другой лечебницы, куда примчался Рохелио, чтобы увидеть Кандиду после телефонного звонка, известившего о ее новом приступе.
Кандида, руки которой были крепко стянуты смирительной рубашкой, тихо плакала, объясняя Рохелио, что единственная ее вина — это то, что она хотела уйти из этого ужасного места.
— Забери меня отсюда, — жалобно и совсем по-детски попросила она.
— Сейчас это невозможно, Канди, но скоро…
— Я буду вести себя хорошо, клянусь, Рохелио.
У него сердце разрывалось от жалости. Но что он мог сделать?
Она спросила его, в котором часу женятся Федерико и ее сестра и будет ли он на свадьбе. Он ответил, что Ванесса настояла на том, чтобы он был.
— Рикардо бы не пошел…
— Я слабее Рикардо, — вздохнул Рохелио. Санитарка в дверях зашевелилась:
— На сегодня достаточно, сеньор. Покиньте палату.
Он погладил Кандиду по волосам, сказал ей какие-то ласковые, успокаивающие слова. С глазами, полными слез, она тихо произнесла:
— Я все время думаю об этой свадьбе, о своей разбитой жизни… Думаю о том, что однажды я отомщу…
Рохелио, еле сдерживая слезы, попросил ее:
— Не надо так говорить, Канди…
Своими тяжелыми впечатлениями от посещения лечебницы для душевнобольных Рохелио поделился по возвращении домой с Леонелой.
— Если как можно скорее ее оттуда не вытащить, она пропадет. Она сказала, что хочет мстить.
— Однажды в этом доме произойдет трагедия, — задумчиво проговорила Леонела.
— Да она уже произошла. Они помолчали.
— Скажи, Рохелио, вы видитесь с Ванессой?
— Да, мы договорились сходить в кафе.
— А об Эдуарде ты подумал?
— Я и о себе-то не думаю, — ответил он.
Гостиная Линаресов была превращена в церемониальный зал. За столом судья разложил необходимые документы, и Дульсина, с трудом стащив с руки тугую белоснежную перчатку, склонилась, чтобы поставить свою подпись под брачным договором.
За спинами новобрачных виднелось улыбающееся лицо Леонелы и мрачное, бледное — Рохелио.
Судья поздравил новобрачных, объявил их мужем и женой, раздались аплодисменты, и все направились в соседнюю залу, где служанки разносили бокалы с напитками.
Кто-то из гостей спросил Дульсину, надолго ли они с Федерико улетают. Она, нежно прижимаясь к плечу жениха, довольно улыбнулась:
— Мы не знаем точно, сколько мы пробудем в Европе. Нам некуда спешить, правда, любовь моя?
Он кивнул и поцеловал ее.
Передвигаться в инвалидной коляске было непривычно. Ирма с трудом управляла ею. И ее подруга Ольга, едва сдерживая слезы, наблюдала за неловкими движениями этой еще недавно такой грациозной и пластичной женщины.
— То, что твой Федерико не дает о себе знать, попросту неприлично. Я советую тебе позвонить ему и все выяснить.
— Я тебе уже сказала: не хочу, чтобы он видел меня в таком состоянии.
— Глупости! Если он тебя любит, он должен делить с тобой и радости и несчастья. И потом: не век же ты будешь в таком положении. Врач же ясно сказал: есть надежда на выздоровление.
— Не утешай меня: надежда очень слабая. Она помолчала.
— Но что касается Федерико, ты, пожалуй, права: я позвоню ему.
Ольга подала ей телефонный аппарат. Ирма набрала номер офиса лиценциата. Подошла секретарша Роблеса Сильвия.
Услышав голос Ирмы Дельгадо, она чуть не выронила трубку.
— Как?! Сеньорита… Ирма? А нам сказали… вы разве живы?
— А что, не похоже? — холодно спросила Ирма.
— Как вы себя чувствуете? — с трудом приходила в себя Сильвия.
— Хуже, чем хотелось бы… А что, лиценциата нет?
— Лиценциат Роблес отбыл в Европу.
— С какой целью? Сильвия явно улыбнулась.
— Это свадебное путешествие.
Ирма не смогла сдержать себя:
— Он что, женился?! На ком?
— На Дульсине Линарес, — ответила секретарша лиценциата.
Приезд Рикардо был для всех неожиданностью. Леонела первой увидела его, спускаясь по лестнице. Хаиме нес за ним чемоданы.
Сбежав по ступеням, Леонела повисла у Рикардо на шее.
— Любовь моя! Я не ждала тебя так быстро. Как я рада! А почему ты не предупредил о своем прилете?
— Времени не было… Как прошли торжества? Как здоровье Кандиды? Где она? Почему ты молчишь?
— Кандиду поместили в лечебницу для душевнобольных, — с трудом произнесла Леонела.
Рикардо замер.
— Почему ты не известила меня об этом?
— У тебя были дела. Я не хотела тебя расстраивать. К ним подошел Рохелио.
— Мы думали, — сказала Леонела, — что вдвоем с Рохелио мы справимся…
— Но не справились!
— Дульсина настояла, — виновато повесил голову Рохелио. Рикардо смотрел на него с горечью.
— Дульсина настояла! А где было твое мужество? Рохелио объяснил, что у Кандиды был нервный срыв и что она устроила в своей комнате настоящий погром. Рикардо тут же кликнул Хаиме, и они помчались в больницу. То, что он увидел там, удручило его. Кандида рыдала в его объятиях, но в глазах у нее появилась надежда.
Он обнимал ее, а сам думал: «Боже, какое злодейство!»
Официант принес им кофе с мороженым и ушел. Рохелио и Ванесса с живостью возобновили прерванный разговор.
Им было о чем поговорить друг с другом. Оба чувствовали себя в этом мире такими одинокими. Вдвоем им было легче. И они совсем не замечали, что из угла кафе, из-за декоративной пальмы, за ними следит, нервно куря, Эдуарде Рейносо.
Впрочем, надолго его не хватило. Он подошел к их столику, а они, увлеченные беседой, даже не заметили этого.
Ему пришлось подать голос:
— Я не помешаю?
Они подняли на него глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201