Джек взял в руки тюбик зубной пасты.
– Мы пытались, но, оказывается, в Лос-Анджелесе такой подход не срабатывает. Женщины хотят видеть фотографии твоего бассейна, а не младенца.
Татьяна наблюдала, как Джек выдавливает на щетку зубную пасту (с улучшенными отбеливающими свойствами!).
– Не выдавливай тюбик с середины.
Джек поднял на нее взгляд, однако подчинился и стал выдавливать пасту из тюбика с конца.
– Может, ты зря бросила мемуары? Татьяна порывисто встала.
– Извини, наверное, мне не надо тебе мешать. Она шагнула к двери. Джек взял ее за руку.
– Да ладно тебе, я пошутил. С каких это пор ты стала такой чувствительной?
Татьяна посмотрела на его руку, но не попыталась от нее освободиться.
– На съемках сегодня был ужасный день.
– Что случилось?
– Вообще-то мне бы не стоило забивать тебе голову моими проблемами, у тебя своих достаточно. Я имею в виду – ты не можешь вернуться в спорт из-за травмы, у тебя нет денег, ты...
Джек ее перебил:
– Ради Бога, забей мне голову своими проблемами. Мне нужно отвлечься от моих собственных.
Он включил воду и начал чистить зубы.
– Понимаешь, я думала, что поднимаюсь на ступеньку выше в этой жизни. То есть что я ухожу от паршивых дешевых фильмов, в которых снималась раньше. В новом фильме и бюджет гораздо больше, и люди рангом повыше, но в итоге получается, что хрен редьки не слаще. Я – сексапильная цыпочка, и от меня требуется только вовремя раздеться. А если у меня есть даже самая блестящая идея, это никого не интересует. Ни моего звездного партнера, ни режиссера, ни продюсера – никого.
Джек выплюнул в раковину пену.
– Это хреново.
Он продолжил чистить зубы.
– Я знаю, что потрясающе занимаюсь сексом на экране.
Джек вскинул брови:
– Да-да, это так. Но вот насчет секса в реальной жизни я не могу этого сказать, потому что последние несколько лет я была верной женой мужа, который, как выяснилось, был геем. Но что касается секса в кино, то тут я настоящий профессионал. Ты видел фильм «Женщина-полицейский под прикрытием-3: Служба эскорта»?
Джек кивнул. Он был уверен, что посмотрел абсолютно все кассеты. Все сюжеты обычно укладывались в одну и ту же схему – героиня раздевается, героиня гоняется за убийцей, героиня снова раздевается, героиня настигает убийцу. Скорее, они даже не укладывались в общую схему, а просто повторялись раз за разом.
– Ту сцену, в которой мы с детективом занимаемся сексом в ванне, я поставила сама. Эффектно получилось, правда?
– Угу... ага... – С полным ртом зубной пасты Джек не мог сказать ничего более вразумительного.
– Так вот, постельная сцена в «Грехе греха» по сравнению с моей – просто пародия. Но кто меня станет слушать, разве я могу что-нибудь в этом смыслить? Я же просто пустоголовая цыпочка с классными сиськами.
Джек снова выплюнул пену, прополоскал горло и вытер губы. Теперь он закончил.
– Не продавай себя задешево. У тебя еще есть классная задница.
Татьяна слабо улыбнулась:
– Не забывай про фантастические ножки. Не зря же я занималась политесом и всякой такой всячиной.
Джек пристально посмотрел на нее:
– И ослепительные глаза.
Татьяна твердо выдержала его взгляд.
– А как насчет моего ума?
– Он у тебя магнетический. Меня всегда неотразимо притягивает к женщине се безумство.
– В таком случае Констанс Энн точно тебе понравится.
Джек присел на бортик ванны.
– Из-за чего вы с ней враждуете?
– Мыс ней знакомы сто лет, еще с актерской школы Бейсли. Грег Тэппер учился с нами в одном классе. В него были влюблены все девушки и некоторые из парней. Но он уже тогда предпочитал молоденьких начинающих актрис, сокурсницы его не интересовали. – Татьяна коротко рассмеялась. – Но дело не в этом. Наш курс ставил в качестве дипломного спектакля «Трамвай «Желание»». Мы были вторым составом к основным исполнителям. Я была дублершей на роль Бланш, а Констанс Энн – на роль Стеллы. Мне повезло, девушка, которая играла Бланш, заболела, и я два вечера играла в спектакле. А бедняжке Констанс Энн досталась на редкость здоровая актриса, и ей так и не удалось выйти на сцену. С тех пор она меня ненавидит. Я плачу ей тем же. Я хочу сказать, ведь если тебя кто-то ненавидит, надо отвечать тем же, это справедливо.
Джек покачал головой:
– Это нелепо.
Татьяна посмотрела на него как на бестолкового.
– Джек, мы женщины, мы актрисы, и мы живем в Лос-Анджелесе, и здесь это вполне логично. Теперь-то я могу смеяться, вспоминая ту историю, а тогда это была душераздирающая драма, посильнее, чем сцена в больнице в фильме «Стальные магнолии».
Джек поставил локти на колени, оперся подбородком на раскрытые ладони и улыбнулся:
– Татьяна, ты хоть немного представляешь, что происходит за пределами твоего маленького мирка?
Татьяна вздохнула:
– Представляю. Я знаю, что там много жареной пиши и плохой одежды.
Джека вдруг осенило, что он уже второй раз за один вечер сидит в туалете – ну пусть в ванной – с красивой, но отягощенной множеством проблем женщиной, которая выбалтывает ему свои секреты, как будто он ловкий ведущий какого-нибудь ток-шоу.
– Я не буду встречаться с Констанс Энн, если ты из-за этого расстроишься.
– Я расстроюсь? Поверь мне на слово – тебе придется гораздо хуже.
– Как это? Ты не можешь судить объективно, ведь ты ее ненавидишь.
– Не напрямую, я только отвечаю на ее ненависть.
– То есть ты предпочитаешь отвечать на чувства равной мерой?
– В общем, да. По-моему, этого требует простая вежливость.
– А если предположить, что я признаюсь тебе в любви? Татьяна наклонилась к Джеку и похлопала его по колену.
– Через это проходят все мужчины, которые на меня работают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96