— Ну и не надо трепаться о моих делах так, словно это полный отстой, только потому, что я не получила эту гребаную платину. Золото — это тоже, знаете ли, не хухры-мухры. Так я вам скажу.
— Ну, а я скажу так — до настоящего момента ты делаешь свое дело, а Черный Сахарок, Лили Ким, Ева и Мисси Эллиот купаются в лучах славы, оставляя тебя в тени. Ты, конечно, можешь называть себя Королевой, но на самом деле ты всего лишь маленькая мошка.
— Сука, кого это ты называешь мошкой? — с жаром воскликнула Квин Би. — Разве какая-нибудь гребаная мошка может приехать сюда на «бентли»? — И она позвякала ключами.
Но Шаника так легко не сдавалась.
— От своих информаторов, — доверительно сообщила она, — я слышала, что «бентли» принадлежит звукозаписывающей компании и они могут отобрать его в любой момент, а ты всего лишь нищая сучка.
Габриэль прямо застонала от смеха. Ответные выражения Квин Би были заглушены цензурным пищанием, но по фрагментам легко можно было восстановить текст. Шокирующее радио в своих лучших традициях.
— Погоди-ка минутку. Ты, упрямая тормозная потаскуха! Подними свою задницу, давай доберемся до первого банкомата и проверим мой счет. Я докажу, что вовсе не нищая сучка. У меня в банке немалый кусок.
Подтверждая свою репутацию, Шаника Джексон оставалась непреклонной:
— Да мне по барабану, что говорят бумажки. Мои источники сообщают, что ты выпрашиваешь авансы у компании. И это лишь вопрос времени, когда тебя официально объявят банкротом.
— Стерва, да твои источники вообще не соображают, о чем они, мать их так, базарят!
— Попридержи-ка язык, детка. — В голосе Ша-ники появились угрожающие нотки. — Я ведь просто рассказываю, что слышала. Если ты не нищая, не из-за чего так расстраиваться.
— Дай-ка я проясню это дело. Я вовсе не нищая. И вовсе не какая-нибудь фальшивка.
Шаника рассмеялась:
— О’кей! А у тебя, подружка, неплохие продюсерские задатки. Эта девочка знает, как закруглить тему и вернуться к интересующему нас предмету. Что ж, давай поговорим о твоей новой песне «Жало». Она такая задиристая, агрессивная. Должна поддержать тебя, девочка, это настоящий хит.
— Я просто обязана была написать эту песню. Это шло, блин, прямо из сердца.
— Это ведь не просто песня, детка. То, что я услышала, можно считать объявлением войны. Ты называешь Черный Сахарок обманщицей.
— Это ты сказала, — проворчала Квин Би. — Не я. В моей песне не упоминается имя Черный Сахарок.
— Да брось, дорогуша. Позволь, я повторю, что упоминается в песне, о’кей? Королева Шика, Супершлюха, всякие словечки о сладком. Ну и кто из нас вне реальности? Что, разве не Черный Сахарок здесь называют обманщицей?
— Почему бы тебе не спросить об этом ее? — парировала Квин Би.
— Потому что ее здесь нет, а ты есть.
Квин Би колебалась:
— Я скажу только одно — моя песня сама говорит за себя.
— То есть это твое мнение? — настаивала Шаника.
— Ты сама знаешь, — несколько натянуто ответила Квин Би.
Габриэль чувствовала непреодолимое желание позвонить на студию и обложить Квин Би с ног до головы прямо в эфире. Но не стоит привлекать к ней слишком много внимания. Это может развиться в настоящий скандал и в дальнейшем повредить ее собственной карьере. Уж лучше быть выше этого.
— Всем известно, что Черный Сахарок — девушка Угрозы Взрыва, — продолжала Шаника. — Он сделал из нее звезду. Интересно, он знает, какие у нее проблемы?
— Почему бы не спросить его самого? — Квин Би не проглотила наживку.
— А почему я не могу спросить тебя? — ехидно осведомилась Шаника. — Ты ведь обедала с ним в Лос-Анджелесе вчера вечером. О чем вы там беседовали?
— Это личное.
— Так же как и то, что в юности ты занималась проституцией, но обсуждение этого факта не вызвало проблем. Забей, детка. Все знают, что вы двое тусовались в Лос-Анджелесе. Это уже не секрет. Мне сообщили мои источники, но вообще-то об этом уже написали все газеты.
Габриэль метнулась к журнальному столику за последним номером «Нью-Йорк икзэминер» и лихорадочно пролистала его в поисках колонки Джинкс Уайетт. Она пробежала взглядом последние сплетни и наконец обнаружила откровения насчет Угрозы Взрыва и Квин Би. Дымок понимания заклубился в ее мозгу.
Еще не зная, что она скажет, Габриэль набрала номер его сотового. Угроза Взрыва ответил после второго звонка. В трубке звучала музыка, раздавались громкие голоса и смех.
— Где ты находишься, черт побери?
— В своей шкуре.
Габриэль затрясло от ярости.
— Звуки такие, словно ты в стриптиз-клубе!
— Я в Лос-Анджелесе, в «Дикой Гусыне», и у меня на коленях скачут девчонки. Амбер как раз сейчас усаживается мне на член. Хочешь с ней поздороваться?
— Пошел к черту!
— С кем ты, мать твою, разговариваешь?
— Я только что слышала новую песню Квин Би! Использовать в ремиксе вступление «Стоунз» было моей идеей! Она ее украла! А сейчас, когда я узнала, что вы двое встречались зачем-то в Лос-Анджелесе, ты, полагаю, не собираешься мне заявить, что это случайность!
— Ну да, я подбросил ей этот трек, — с легкостью признался он. — Тоже мне дело. Зато у меня есть новый убийственный ритм для «Моего горячего сундучка». Просто клевый, крошка. Даже лучше, чем оригинал. Ты услышишь его сразу же, как я вернусь. Поверь, тебе понравится.
— Квин Би явилась, чтобы достать меня, Угроза Взрыва, — настойчиво повторила Габриэль. — Ты слышал ее песню? Ее как раз сейчас крутят на «Хот Джемс-97». Шаника Джексон в эфире. Это может очень плохо кончиться для меня.
— А… О да, детка… отшлифуй его хорошенько… давай, девочка… сделай это.
Габриэль опустилась на край кровати в полном ступоре от гнева, страха и растерянности от того, что ее продюсер, любовник — или кем он там ей приходится — не обращает на нее никакого внимания и продолжает хриплым шепотом общаться со стриптизершей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78