Малиши не обращали на них никакого внимания, о чем-то увлеченно беседуя. Сафир бросил осторожный взгляд на своих сторожей. Такие же остолопы!
Шайтан! А если действительно эти русские что-то задумали? Надо подготовиться, иначе их охрана поднимет шум! Он бросил негромкую фразу своему напарнику из афганского племени шинвари. Тот пригляделся к русским и согласно кивнул головой. Дальше они работали с ним в паре, синхронно повторяя действия русских, одновременно с ними выходя на своих охранников.
И чуть не прозевали. Только что Сафир глядел на шурави, которые устало брели к машине, и только он повернулся к своему напарнику, как увидел, что у того округлились глаза. Молниеносный взгляд на шурави — те двумя ястребами опускались на охрану. Пора и нам подключаться! Сафир с удовлетворением увидел, что их охрана ничего не заметила, и стрелой рванул к ним, рядом тенью следовал шинвариец…. Яростный удар булыжником по ненавистной голове пакистанца. Хруст кости. Кровь. Рядом распластался со свернутой шеей второй пакистанец. Осмотреться. Все тихо. Тела пакистанцев — в склад.
Сафир рванул в склад к русским. Те настороженно уставились на него и окровавленные руки — вы с нами? Да. Здоровенный шурави по кличке Десант показал на вышку и казармы. Все ясно. Сделаем.
* * *
Анисимов повернул ключ зажигания, движок чихнул пару раз, прочищая свои раструбы, и затарахтел. Ну, что? Погнали? Сердце билось мощными толчками, кровь от волнения пульсировала по всему телу, насыщая усохшие от недоедания и перенапряжения мышцы. Сидевший рядом Летун и Десант с зажатыми между ног пулеметами кивнули. Вперед!
Он затормозил возле самой вышки, с которой удивленно выглянул часовой и что-то заорал. Поздно орать, индеец ты наш краснокожий! Летун пулеметной очередью прошил его вопящий силуэт, а по ступеням широкими прыжками несся наверх Десант. Жаркий выдался денек!
Ага! Как тараканы забегали духи — и прямо под пулеметные очереди с вышки. Десант — он и в Африке Десант! Ему плевать, хоть с неба — в бой, хоть из плена — в схватку! Что, гавнюки гнойные, не ждали такой прыти от униженных и оскорбленных!? Ну, так получайте за это!
* * *
В коротком бою погибло только четверо пленников. Неплохо. Десант удовлетворенно пересчитал людей. Тридцать пять бойцов. Истощенных, покалеченных и израненных, но бойцов. А вот трупов паков стаскали в одну из ям, которая когда-то служила домом для пленников, и сосчитали — двадцать семь! Недурная арифметика! Десанта передергивало от удовольствия при воспоминании, как ошарашенные и ничего не понимающие малиши выскакивали из своих казарм, прямо под огонь пулемета, а он косил и косил их смертоносными очередями…. Оставшихся в живых и засевших в строениях врагов выбивали хохоча. Расстреливая здания из ракет и минометов. Склады были полны всем, чего душа желала. Поэтому вскоре от зданий и пытавшихся укрыться в них людей почти что ничего не осталось. Только красивые, дымящиеся руины. Мало, совсем мало малишей успело уйти из лагеря.
Главенство Десанта все признали сразу и безоговорочно. Он распределил людей по секторам, наметил места расположения огневых точек, поставил задачи и определил порядок действий в случае прорыва с какой-либо одной стороны. Надо было готовиться к бою. Сразу их никто отсюда не отпустит. И встречу с сотрудниками посольств не устроит. Сейчас главное — побольше шума, и как можно дольше держаться. Чтобы Родина успела помочь тем, кто доживет до того счастливого момента.
Как Десант и предполагал, первая атака началась в тот же день, под вечер. И как предполагал, оказалась она совсем неподготовленной, основанной на одних эмоциях и энтузиазме. Малиши шли нестройными рядами в атаку на уже подготовленные к бою позиции обороняющихся, сзади их подгоняли начальники, и в итоге, растеряв добрую половину атаковавших, ползком ретировались. Что? Выкусили? А ху-ху — не хо-хо?
Правда, теперь бывших пленных осталось только двадцать девять….
До обеда следующего дня их никто не трогал. Хватило вчерашнего, смеялся народ. В обед появился парламентарий. Чернобородый маленький пакистанец, неуверенно оглядываясь и трусливо размахивая небольшой палкой, с привязанной на конце белой тряпкой, мелкими шажками приблизился к их позициям.
— Ну, — выглянул Десант, — и чего тебе, обезьяна, надо?
— Начальник полиции провинции предлагает вам добровольно сложить оружие и сдаться пакистанским властям, — на хорошем русском языке обратился тот к обороняющимся, — в противном случае он не отвечает за последствия!
Пленные засмеялись.
— А где он был раньше, когда нас здесь содержали? И не тот ли это мудозвон, который постоянно приезжал в гости к начальнику лагеря и ни разу не заметил нас?
— Ты передай этой главной полицейской обезьяне, — ухмыльнувшись, ответил Десант, — что мы с обезьянами не общаемся. И будем разговаривать только с сотрудниками советского или афганского посольства!
В атаку больше никто не пошел.
В ход пошла артиллерия. Они пытались огрызаться из захваченных минометов и ракет, но Десант понимал, что впустую — нужен был корректировщик. И минометы не могли противостоять артиллерийским орудиям….
Поэтому к утру их стало еще на девять человек меньше.
И были потеряны почти что все боеприпасы. Которые просто сгорели и взорвались в сплошном артиллерийском огне.
И пришлось сузить круг обороны.
Потом был сплошной ад. В котором был потерян счет времени. Атака за атакой. Бой за боем. Редкие минуты затишья. В которые казалось — сейчас наступит рай, потому что наконец-то наше правительство что-то смогло сделать и потому-то и кончился бой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21