Объем телефонного справочника поразил меня. Джефферсон вытаращил глаза от удивления.
– Как много телефонных номеров! – восхищенно воскликнул он.
– Джефферсон, присмотри за нашими вещами и моим бумажником, пока я буду искать его номер, – сказала я. Он кивнул, и я принялась переворачивать страницы.
Когда же я добралась до фамилии Саттон, мое сердце упало. Здесь было более дюжины этих фамилий с именем Михаэль. Майк или просто М.
– У меня много шансов, – сказала я. – На много больше, чем я ожидала.
Я вытащила оставшиеся деньги и поискала, где бы я могла их разменять. Я увидела газетный киоск и поспешила туда.
– Извините, – попросила я, когда человек в киоске повернулся к нам. – Вы не могли бы разменять деньги, мне нужно позвонить по телефону?
– Я что, похож на «Чейз Манхеттен Банк?» – заявил он, ухмыляясь. – Купите что-нибудь и получите мелочь, – ответил он.
– Но… хорошо. Дайте, пожалуйста, плитку «Херши», – и я протянула ему пять долларов. – Пожалуйста, сдачу – мелочью.
– Вы что, хотите обзвонить всех в Манхеттене? Он покачал головой, но дал мелочь. Джефферсон был в восторге от шоколадки.
Я начала звонить. Пальцы дрожали, когда я набирала номер. Что я скажу? С чего я начну? Как я его назову, когда он ответит? Михаэль или Мистер Саттон? По первому номеру никто не ответил. На второй ответила пожилая леди.
– Это квартира певца Михаэля Саттона? – начала я.
– Певца? Нет, он работает слесарем, – ответила она.
– Извините.
Я обзвонила остальных. Многие отвечали мне вежливо, а некоторые были чрезвычайно раздражены моим звонком. Один решил, что это хулиганская выходка, и начал осыпать меня проклятиями. Наконец я позвонила одному из М.Саттанов и после четырех гудков ответила женщина, чей голос был такой, будто ее только что разбудили.
– Я разыскиваю Михаэля Саттона, певца, – начала я.
– Я тоже, – прервала она меня.
– Я правильно набрала номер? – спросила я.
– Вы одна из его учениц?
– Учениц? Да, мэм, – сказала я. – И сегодня у меня урок.
– Ну, я надеюсь, не раньше полудня, – грубо бросила она.
– Да.
– Тогда, что вам нужно, – спросила она.
– Он сейчас дома? – поинтересовалась я.
– Его тело – да, но не сознание, – ответила она, сопровождая свои слова смехом.
– Пожалуйста, вы не могли бы позвать его?
– В данный момент он к тому не расположен. Перезвоните где-нибудь… через час, – сказала она.
– Но…
Она повесила трубку прежде, чем я успела что-либо еще произнести. Ну я хоть нашла, кого нужно, подумала я, и списала адрес из справочника. Джефферсон, который тихо сидел и рассматривал людей и суматоху вокруг, выжидающе посмотрел на меня.
– Все в порядке, – сказала я. – Я его нашла. Поищем такси.
– Такси? Хорошо! – с восторгом ответил он.
Я пошла по указателю к выходу на 41-ю улицу.
Когда мы вышли, то увидели вереницу такси, припаркованных у тротуара. Дождь прекратился, но погода оставалась мрачной и унылой. Водитель первой машины быстро подошел к нам. Это был высокий худой человек с густыми каштановыми усами.
– Вам нужна машина, мисс? – спросил он.
– Да, сэр.
– Она у вас уже есть, – сказал он, беря наши чемоданы и укладывая их в багажник. – Садитесь, – он показал на заднее сиденье. Джефферсон мгновенно забрался в машину и выглянул в окно с другой стороны.
– Куда едем, мисс? – поинтересовался водитель, усевшись на свое место.
Я сообщила ему адрес.
– О, Гринвич Вилладж, да?
Он включил счетчик и выехал на оживленную улицу так легко, словно мы были там единственным транспортным средством. Сигналили машины, люди кричали, но когда загорелся зеленый свет, он спокойно повернул и увеличил скорость. Через секунду мы неслись по улицам с такой скоростью, что нам пришлось ухватиться за ручки, чтобы не свалиться с сидений.
– Вы первый раз в Нью-Йорке? – спросил водитель.
– Да, сэр.
Он засмеялся.
– Так я и думал. Вы выглядели такими напуганными, когда вышли из здания вокзала. Не волнуйтесь. Только не давайте никому утереть себе нос, – посоветовал он. – И все будет в порядке.
– Ага, хихикнул Джефферсон.
Водитель несколько раз сворачивал, а затем повез нас по длинной улице, потом сделал еще один поворот за угол, где был ресторан и цветочный магазин. Он поехал медленнее и, наконец, остановился. Я выглянула и увидела несколько старых зданий, стоящих в ряд. У большинства были ободранные двери с разбитыми ступеньками. Здания были серые и грязные, окна на нижних этажах были в грязных разводах, оставшихся после дождя.
– Приехали, – объявил водитель. – С вас пять сорок. – Я вытащила шесть долларов и отдала ему.
– Спасибо, – сказал он и вышел, чтобы достать наш багаж.
– Который из них номер восемь-восемнадцать? – спросила я, оглядываясь.
– Номера слегка полиняли, но если вы приглядитесь, то увидите, что номер восемь-восемнадцать прямо перед вами.
Он сел в машину и уехал. Мы с Джефферсоном стояли на тротуаре, уставившись на входную дверь дома, в котором жил мой родной отец.
– Идем, Джефферсон, – сказала я, поднимая чемодан.
– Мне здесь не нравится, – захныкал он. – Здесь плохо. А где детская площадка? – оглядываясь, спросил он.
– Джефферсон, идем, – скомандовала я и взяла его за рукав.
Неохотно поднял он свой маленький чемодан, и мы поднялись по ступенькам к входной двери. Мы вошли в небольшую прихожую. На стенах висели почтовые ящики и на каждом из них было имя квартиранта. Я нашла имя Михаэль Саттон на табличке «квартира 36». Даже при виде имени я так занервничала, что едва могла пошевелиться. Медленно я открыла вторую дверь, и мы вошли на первый этаж. Справа я заметила ступеньки, но нигде не было лифта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118