ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Они не захватили это место, – возразила я.
– О, нет? А как же это назвать – временное положение? – Она рассмеялась.
– Да.
– Посмотри правде в глаза, принцесса. Ты слишком молода, чтобы распоряжаться собой. Филип и Бетти станут твоими опекунами. Но это не значит, что это распространится и на меня. Не отчаивайся, – добавила она. – Через несколько лет ты тоже сможешь покинуть это место.
– Я не покину своего брата никогда.
– Знаменательны последние слова, правда, Баз? Тот кивнул и улыбнулся, как будто он был ее марионеткой.
– Нет, – настаивала я.
Тетю Ферн невозможно было вывести из себя. Теперь, когда папы больше нет, не осталось никого, кто бы мог позаботиться о ней, и оградить ее от многих неприятностей, в которые она обычно попадала, думала я. Она не знала этого, но она будет скучать по нему сильнее, чем могла бы представить себе. Я оставила их, как только мне сообщили, что приехала тетя Триша.
Тетя Триша уже начала выступать в шоу на Бродвее и, несмотря на великое горе, ей пришлось это делать. Я не винила ее, я знала, что представление должно продолжаться. Мама часто рассказывала о жертвах, которые приносят люди, когда они становятся профессиональными артистами. Но мы с тетей Тришей нашли время поплакать вместе и утешить друг друга. Джефферсон тоже был рад увидеть ее. Он бросился в ее объятия. С этого момента она оставалась с нами до тех пор, пока ей не пришлось вернуться назад, в Нью-Йорк.
Лимузин возглавлял колонну машин по дороге в церковь. Серое небо было кстати. Я почти слышала папин голос: «О, нет, погода сейчас сделает ее еще печальней». Катафалк стоял уже в стороне, когда мы прибыли. Церковь была переполнена людьми. Бронсон усадил бабушку Лауру впереди. На ней было элегантное черное платье и шляпа с вуалью. Я заметила, что она наложила просто тонну грима и особенно преувеличила контур губ. Она, казалось, находится в каком-то изумлении, смятении, но продолжала улыбаться и кивать каждому, когда мы входили друг за другом, чтобы занять свои места. Джефферсон крепко вцепился в мою руку и прижался ко мне так, что почти сидел у меня на коленях.
Как только к нам вышел священник, органист перестал играть. Присутствующие под руководством священника сотворили молитву, а затем он зачитал отрывки из библии. С любовью и восхищением священник говорил о маме и папе, называя их двумя наиярчайшими огоньками в нашей жизни, всегда приносящими тепло и надежду на счастье. Он был уверен, что теперь они делают то же самое для всех душ на небесах.
Джефферсон слушал с широко раскрытыми глазами, но эти два гроба надолго приковали наши взгляды. Казалось, все еще невозможно поверить в то, что там лежат мама и папа. Когда после окончания церковной службы я повернулась, чтобы уйти, я заметила, что большинство людей плачут, а некоторые просто заходятся в рыданиях.
Похоронная процессия направилась на кладбище. При виде их могил Гейвин стиснул мою руку, а тетя Триша взяла Джефферсона. Мы стояли неподвижно как статуи. Холодный ветер шевелил мои волосы, а слезы казались льдинками на щеках. Перед тем, как гробы должны были опустить в могилу, я подошла, чтобы попрощаться.
– Прощай, папа, – прошептала я. – Спасибо за то, что ты любил меня больше, чем мой настоящий отец. В моем сердце ты навсегда останешься моим настоящим отцом. – Я замолчала и с трудом проглотила комок в горле, прежде чем могла продолжить. – Прощай мама. Хоть ты и ушла в мир иной, ты всегда будешь рядом со мной.
Я взглянула на дядю Филипа, подошедшего сзади. Он не отрывал взгляда от маминого гроба, и слезы потоками струились по его лицу, капая с подбородка. Он нежно коснулся гроба, закрыл глаза и отступил назад вместе со мной. Оба гроба опустили в могилу.
Я услышала рыдания. Я хотела утешить Джефферсона, но сама не смогла сдержать слез. Гейвин обнял меня. Дедушка Лонгчэмп стоял с опущенной головой, а Эдвина стояла рядом, обхватив себя руками. Ферн больше не смеялась, но и не плакала. Она выглядела усталой и чувствовала себя неуютно. Ее приятель был смущен, возможно, он спрашивал себя, зачем он здесь. Бронсон усадил бабушку Лауру назад в инвалидную коляску и повез к могилам. Я видела, как он пытается ей все объяснить и как она качает головой. Возможно, до нее только что дошло, что произошло.
– Ну, пошли, – произнесла тетя Бет, ведя перед собой Ричарда и Мелани. – Давайте пойдем домой.
Домой, подумала я. Как теперь это может быть домом без папы и мамы? Теперь это только оболочка дома, воспоминание, дом полный теней и старых отзвуков, место, где мы просто держим свою одежду, где беседуем, место, где мы едим, теперь спокойнее, чем когда-либо. Уже в прошлом смех папы, когда он подтрунивал над мамой, в прошлом то, как мама сидела и улыбалась, в прошлом ее поцелуи и нежные объятия, которые оберегали нас от чудищ и приведений из наших снов и прогоняли их.
Небо потемнело. Природа имеет право на этот гнев, думала я. Мы медленно пошли от могил мимо остальных фамильных захоронений, минуя большой памятник старухе Катлер. Я была уверена, что маме не придется встречаться с ней снова, потому что старуха Катлер никогда не попадет на небеса.
– Запомните, дети, – сказала тетя Бет, когда мы сели в лимузин. – Вытирайте ноги перед тем, как войти в дом.
Я взглянула на нее и подумала – уж не ночной ли кошмар все это.
Компромиссы
Дядя Филип был так разбит, что тете Бет пришлось заняться организацией приема после похорон. Почти все в доме прилежно выполняли распоряжения тети Бет. Мистер Насбаум и Леон готовили то, что ей казалось подходящим для такого случая. Они работали в доме под ее присмотром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118