Справа от здания один из рабочих заканчивал обрезку бананового дерева, листья громоздились у его ног. Слова Бо витали в воздухе между нами. У меня заболело сердце, и смешанные слезы счастья и печали хлынули из глаз.– Я говорю правду, – негромко сказал Бо. – Мне кажется, не было ни одной ночи, когда бы я не думал о том, что произошло между нами в твоей студии.– Не надо, Бо, – остановила я его, положив палец на его губы. Он быстро поцеловал его и прижал мою ладонь к своей щеке.– Они могут делать, что хотят. Пусть думают все, что им заблагорассудится. Они могут отослать тебя или меня, угрожать, но им не удастся вырвать тебя отсюда, – проговорил Бо, прижимая мою руку к своему виску, – и отсюда, – добавил он, прижимая мои пальцы к сердцу. Я почувствовала, как быстро оно бьется, и оглянулась, чтобы убедиться, что нас никто не видит, а Бо притянул меня к себе и прижался губами к моим губам.Это был долгий, но нежный поцелуй, от него мурашки побежали у меня по шее и в груди потеплело. Его поцелуи подтверждали ту страсть, что мы оба испытывали сейчас, пронизывая нас электрическими разрядами. Они пробуждали воспоминания о его прикосновениях, его пальцах на моих руках, плечах, моей груди. Его теплое дыхание возрождало видение его обнаженного тела в тот день, когда он заставил меня нарисовать его. Как у меня тогда тряслись руки! Мои пальцы дрожали и сейчас. Желание в глубине меня полыхнуло так сильно, что напугало меня, и мне вдруг захотелось развернуться и убежать вместе с Бо. Бежать, бежать, бежать, пока мы оба не окажемся наедине в каком-нибудь темном, уютном месте и обнимем друг друга так крепко, как еще никогда не обнимали. Бо рождал во мне ощущения, о существовании которых я и не подозревала, заставляющие забыть обо всех запретах, и невероятно чувственные мысли. Если бы я дала им волю, я не сумела бы их укротить.Я отодвинулась от Бо.– Мне нужно идти, – произнесла я.Он кивнул, но стоило мне повернуться, как Бо схватил меня за руку.– Подожди, – попросил он. – Я хочу отдать тебе это, пока мы одни. – Его рука нырнула в карман и достала маленькую белую коробочку, перевязанную тонкой розовой ленточкой.– Что это?– Открой, – предложил Бо, кладя коробочку мне на ладонь. Я медленно сделала это и достала золотой медальон на золотой цепочке. В середине подвески расположился крохотный рубин, а осколки алмазов окружали его.– Ах, Бо! Как красиво! Но это украшение, должно быть, очень дорогое.Он пожал плечами и улыбнулся, показывая, что я не ошиблась.– А теперь открой медальон, – велел Бо, и я повиновалась.Внутри на одной стороне оказалась его фотография, а на другой – моя. Я рассмеялась и быстро поцеловала его в щеку.– Спасибо, Бо. Это замечательный подарок. Я немедленно надену его, – сказала я. – Помоги мне застегнуть цепочку. – Я протянула ему украшение и повернулась к нему спиной. Бо опустил подвеску мне на грудь и застегнул замок. Потом чмокнул меня в шею.– Теперь, если какой-нибудь парень захочет подобраться к тебе поближе, ему придется справиться со мной, чтобы коснуться твоего сердца, – шепнул Бо.– Никто не приблизится ко мне настолько, – пообещала я.– Руби! – услышали мы голос моего отца. – Уже пора, дорогая.– Иду, папочка.Мы с Бо двинулись обратно. Папа и Эдгар подняли Жизель, вынесли с галереи и усадили ее на заднее сиденье «роллс-ройса». Инвалидное кресло уже сложили и уложили в фургон.– Доброе утро, Бо, – поздоровался мой отец.– Доброе утро, месье.– Как дела дома?– Отлично, – ответил Бо. Несмотря на то, что прошло время и раны зарубцевались, им было трудно разговаривать друг с другом. Дафна неплохо постаралась, чтобы сделать из происшедшего сенсацию и усугубить ситуацию.– Готова, Руби? – обратился отец ко мне, отводя взгляд от Бо. Папа знал, каково это – расставаться с тем, кого любишь. Его глаза были полны сочувствия.– Да, папочка.Он сел в машину, я повернулась к Бо, чтобы поцеловать его на прощание. Жизель высунулась в окно.– Давай уже, не могу я здесь сидеть, пока мы не едем.Бо улыбнулся ей и поцеловал меня.– Я позвоню, как только смогу, – шепнула я.– А я приеду, как только подвернется случай. Я люблю тебя.– Я тоже, – быстро отозвалась я, обежала машину кругом и села на свое место.– Ты мог бы и меня поцеловать на прощание, Бо Андрис. Не так уж давно ты пользовался каждой возможностью, чтобы это сделать, – заметила Жизель.– Мне не забыть тех поцелуев, – пошутил Бо и, наклонившись, быстро чмокнул ее.– Какой же это поцелуй, – сказала моя сестра. – Ты, наверное, разучился. Вероятно, тебе нужен опытный человек, чтобы снова научить тебя. – Жизель зыркнула на меня и добавила: – Может быть, ты потренируешься, пока нас не будет. – Она рассмеялась и откинулась на спинку сиденья.Отец переговорил с шофером фургона, повторив с ним маршрут до Батон-Ружа и до школы, на случай если они потеряют друг друга из виду.– А это что? – спросила Жизель, увидев медальон у меня на груди.– Подарок Бо.– Дай-ка посмотреть. – Она наклонилась и взяла украшение. Мне пришлось нагнуться, чтобы сестра не сорвала цепочку с моей шеи.– Осторожнее, – предупредила я.Жизель открыла крышку и увидела наши фотографии. Рот у нее приоткрылся, она взглянула в окно на Бо, говорившего с Эдгаром.– Он никогда не дарил мне ничего подобного, – сердито сказала моя сестра, – и, если честно, Бо вообще ничего мне не дарил.– Может быть, он думал, что у тебя все есть, – ответила я.Жизель отбросила подвеску мне на грудь, развалилась на сиденье и надулась. Папа сел за руль и взглянул на нас.– Все готовы? – спросил он.– Нет, – буркнула Жизель. – Я никогда не буду к этому готова.– Мы готовы, папочка, – ответила я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122