– Я должна была зайти, чтобы сообщить тебе.– Сообщить что, миссис Пенни?– Миссис Айронвуд позвонила мне, чтобы я передала тебе следующее – тебе разрешено выйти на два часа сегодня утром.– Выйти? И куда мне идти? – спросила я.– В дом Клэрборнов, – объявила миссис Пенни, широко распахнув глаза.– Она разрешает мне выйти и пойти в усадьбу? – Я посмотрела на Эбби, которая выглядела столь же удивленной. – Но почему?– Это Луи, – ответила миссис Пенни. – Я думаю, он настаивает на том, чтобы увидеться с тобой сегодня.– Но, может быть, я не хочу видеть его, – сказала я. Миссис Пенни открыла рот. – Я не могу получить разрешения повидаться с приятелем, который теперь не сможет сюда приехать еще две недели и которому требуются часы на дорогу, но мне позволено отправиться в усадьбу. Эти Клэрборны здорово играют с чувствами других – переставляют людей, словно пешки на их личной шахматной доске, – пожаловалась я и села на кровать.Миссис Пенни заломила руки и покачала головой.– Но это может быть очень важно, если миссис Айронвуд хочет некоторым образом смягчить наказание. Как ты можешь не хотеть пойти? Все будут только еще больше сердиться на тебя, я уверена, – пригрозила она. – Они могут даже обвинить меня.– Миссис Пенни, они ни в чем не могут обвинить вас.– Нет, могут. Именно я не сказала им о том, что ты ушла из кампуса в тот первый раз, помнишь? – напомнила она. – И опять все начнется сначала, – запричитала экономка.Меня угнетала эта атмосфера страха, в которой жили все в «Гринвуде».– Хорошо, – сдалась я. – Когда я должна идти?– После завтрака, – с облегчением отозвалась миссис Пенни. – Бак подаст машину к крыльцу.Все еще расстроенная и раздраженная, я переоделась во что-то более подходящее, и мы с Эбби отправились завтракать. Когда Жизель услышала, что я уеду после завтрака, она устроила за столом истерику. Все разговоры прекратились, девочки не спускали с нас глаз.– Неважно, куда ты едешь или что ты делаешь, ты становишься маленькой мисс Исключение. Даже Железная Леди создает специальные правила для тебя, а не для других, – жаловалась моя сестра.– Я не думаю, что миссис Айронвуд делает что-то для меня или рада тому, что делает, – возразила я. Но Жизель видела в этом только одно: мне разрешили прервать мое заключение.– Ладно, когда накажут кого-нибудь из нас, мы ей об этом напомним, – пригрозила моя сестра, обводя горящим взглядом всех сидящих за столом.После завтрака я вышла из общежития и села в машину. Бак говорил мало, если не считать его жалоб на то, что ему пришлось прервать ремонт. Судя по всему, никто не был рад моему визиту в усадьбу Клэрборнов. Хозяйка дома даже не вышла поздороваться со мной. Отис провел меня по длинному коридору в музыкальный салон, где за роялем меня ждал Луи.– Мадемуазель Дюма, – объявил дворецкий и оставил нас одних.Луи, одетый в дымчато-серый шелковый пиджак, белую хлопковую рубашку и широкие темно-серые фланелевые брюки, поднял голову.– Входи, пожалуйста, – произнес он, сообразив, что я все еще стою на пороге.– Что случилось, Луи? – спросила я, не пытаясь скрыть раздражения. – Почему вы попросили, чтобы меня привезли сюда?– Я знаю, что ты на меня сердишься, – сказал он. – Я обошелся с тобой довольно некрасиво, и у тебя есть полное право сердиться. Я поцеловал тебя, а потом сбежал. Я хотел, чтобы ты пришла сюда и я мог извиниться перед тобой. Даже если я тебя не вижу, – добавил он с легкой улыбкой.– Все в порядке. Я на вас не рассердилась.– Знаю. Тебе меня жаль, и я понимаю, что заслужил и это. Я жалок. Нет, – прервал Луи мои возражения, – все в порядке. Я понимаю и принимаю это. Я тот, кого следует жалеть. Я сижу здесь, погрузившись в жалость к самому себе, так почему бы и другому человеку не отнестись ко мне с жалостью и не испытывать желания не иметь со мной ничего общего?Просто… Я что-то почувствовал в тебе такое, что помогло мне ощутить себя чуть ближе к тебе. Я меньше боялся, что меня высмеют и я попаду в неловкое положение, – я знаю, что большинство девушек твоего возраста поступили бы именно так, особенно драгоценные бабушкины ученицы «Гринвуда».– Они бы не стали смеяться над вами, Луи. Даже самые сливки общества, прямые потомки «Filles а la Cassette», – с насмешкой произнесла я. Улыбка Луи стала шире.– Вот это я и имею в виду, – сказал он. – Ты думаешь так же, как и я. Ты другая. Я понимаю, что могу доверять тебе. Мне жаль, что я заставил тебя почувствовать себя так, словно тебя вызвали по повестке в суд, – быстро добавил он.– Что ж, это не так. Раз уж меня наказали и…– Вот именно. За что тебя наказали? Я надеюсь, что это было нечто очень неприличное, – добавил Луи.– Боюсь, что разочарую вас. – Я рассказала ему о том, что уехала из кампуса, чтобы порисовать. Он хмыкнул.– Так вот в чем дело.Я хотела сказать ему больше – как его кузина миссис Айронвуд набросилась на меня за знакомство с ним, – но решила не подливать масла в огонь. Луи выглядел так, словно с души у него свалился камень.– Значит, я несколько вышел за рамки, ну и что?Моя кузина с этим справится. Я никогда ни о чем ее раньше не просил. Бабушка, конечно, не была рада.– Я уверена, что вы не просто немного вышли за рамки, – проговорила я, подходя ближе к роялю. – Держу пари, что вы устроили одну из ваших истерик.Луи засмеялся.– Совсем маленькую. – Он помолчал немного, а затем протянул мне несколько листков с нотами. – Возьми, это твоя мелодия.Наверху страницы стояло название «Руби».– Спасибо. – Я убрала ноты в сумку.– Не хочешь прогуляться по саду? – предложил Луи. – Скорее, мне следовало сказать: взять меня на прогулку?– Да, хочу.Луи встал и протянул мне руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122