– Мы берем на себя определенную ответственность, принимая девочек в школу. Если с вами случится нечто ужасное, когда вы не под нашим присмотром, только нас будут винить в том, что мы позволили вам разгуливать там, где вздумается. Обычно я не считаю нужным объяснять наши причины, но в данном случае, учитывая твою особую историю, я сделала это, чтобы не было разговоров о том, что я к тебе придираюсь. Твоей преподавательнице следовало знать об этом, когда она возила тебя в своем автомобиле. Ее уже за это наказали, и замечание записано в ее личном деле. Когда подойдет срок возобновлять с ней контракт, это сыграет свою роль.Я смотрела на миссис Айронвуд во все глаза. Мне было тяжело дышать, казалось, я захлебываюсь под стремительным напором событий. Ясно, миссис Пенни выдала меня, думала я, хотя обещала этого не делать. А теперь она навлекла неприятности и на меня, и на мисс Стивенс.– Это нечестно. Мисс Стивенс только хотела дать мне возможность писать. Мы не ходили в какое-то ужасное место. Мы…– Она приглашала тебя на ленч, разве не так? – поинтересовалась Железная Леди, буравя меня глазами.– Да. – У меня в груди начал разрастаться ком, причиняя боль.– А если бы ты отравилась едой? Кто, по-твоему, был бы виноват? Мы, – ответила она сама на свой вопрос. – Да твои родители могли подать на нас в суд!– Это же не забегаловка. Это был…– Дело не в этом, не так ли? – Миссис Айронвуд выпрямилась и вперила в меня взгляд своих стальных холодных глаз. – Знаю я вашу породу, – презрительно добавила она.Бросая вызов ее презрению, я выпалила:– Почему вы так говорите? Я не «порода». Я личность, индивидуальность, как и все те, кто посещает эту школу.Миссис Айронвуд рассмеялась.– Едва ли, – ответила она. – Ты единственная девушка с довольно безнравственным прошлым. Ни одна из других моих учениц не имеет и пятнышка в семейной истории. На самом деле, почти восемьдесят процентов учениц этой школы происходят из семей, которые могут проследить свою родословную до одной из «Filles а la Cassette», или Девушек со шкатулками, привезенных когда-то в Луизиану.– Мой отец тоже может проследить свою родословную до одной из них, – заметила я, хотя сама никогда не придавала значения подобным вещам.– Но твоя мать была из акадийцев. Да что там, она, вероятно, была сомнительной полукровкой. Нет, – продолжала Железная Леди, качая головой, – я знаю вашу породу, такой тип людей. Ваше плохое поведение более коварно, более изощренно. Вы быстро понимаете, кто наиболее уязвим, у кого есть какая-то слабость, и вы играете на этой слабости, словно болотный паразит, – добавила она.Мое лицо горело так сильно, что мне казалось – моя голова сейчас взорвется. Но прежде чем я смогла ответить, директриса сказала нечто такое, что дало мне возможность понять истинную причину моего вызова.– Например, ты смогла воспользоваться слабостью моего двоюродного брата Луи и добиться от моей тетки приглашения на ужин.Я побледнела.– Это неправда, – выдавила я.– Неправда? – миссис Айронвуд застенчиво улыбнулась. – Многие молодые женщины мечтали завоевать сердце Луи и стать той, кто унаследует огромное состояние, эту школу, всю собственность. Молодого слепого мужчину вряд ли можно назвать выгодным приобретением, не так ли? Но он очень уязвим. Вот почему мы так осторожно выбираем тех, кто встречается с ним. К несчастью, ты смогла произвести на него впечатление, и моя тетя ничего об этом не знала. Но не думай, что из этого что-нибудь получится, – предупредила миссис Айронвуд.– У меня не было такого намерения. Я даже не хотела идти на ужин в особняк, – добавила я. Глаза миссис Айронвуд округлились от удивления, ее губы искривила скептическая усмешка. – Я не хотела, но мне стало жаль Луи…– Тебе стало жаль Луи? Тебе? – Она холодно расхохоталась. – Не волнуйся о Луи, – сказала директриса. – С ним будет все в порядке.– Нет, не будет. Это неправильно – держать его взаперти в доме, словно бабочку в коконе. Ему надо встречаться с людьми… Особенно с молодыми женщинами и…– Да как ты смеешь с таким бесстыдством и дерзостью говорить о том, что хорошо для моего кузена, а что нет! Я не потерплю от тебя ни единого слова о нем. Это понятно? Понятно? – завизжала миссис Айронвуд.Я отвернулась. Мои глаза наполнились слезами гнева и обиды.– А теперь, – продолжала директриса, – раз всему кампусу стало известно – а я в этом уверена, – что ты нарушила главу семнадцатую правил поведения, то тебя следует наказать. Подобное нарушение оценивается в двадцать штрафных баллов и автоматически влечет за собой лишение всех развлечений в течение двух недель. Тем не менее, так как это твое первое нарушение и часть вины за это лежит на твоей преподавательнице, я сокращу наказание до одной недели. С сегодняшнего дня до конца срока сразу после занятий ты должна отправляться в общежитие и оставаться там во время выходных дней. Если ты нарушишь это предписание хотя бы на одну минуту, у меня не останется другого выхода, как только исключить тебя из «Гринвуда». Это отразится и на твоей изувеченной сестре.Ледяные слезы текли по моим щекам. Губы дрожали, в горле саднило, словно я проглотила кусок угля.– Теперь ты можешь вернуться в класс, – закончила миссис Айронвуд, захлопывая книгу.Я встала. Ноги у меня подкашивались. Как мне хотелось наорать на нее в ответ, бросить ей вызов, сказать ей, что я на самом деле о ней думаю, но передо мной встало расстроенное лицо отца, я услышала глубокую печаль в его голосе. Это бы понравилось Дафне, подумала я. Это только подтвердило бы ее обвинения и сделало жизнь отца еще более трудной. Поэтому мне оставалось лишь проглотить мое возмущение и боль и выйти из кабинета Железной Леди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122