Мы будем пить чай в одной из миленьких гостиных. Может быть, у вас будет возможность посмотреть на бальный зал.– Им когда-нибудь пользуются? – спросила Жизель.– Теперь нет, дорогая.– Какое расточительство, – заметила моя сестра, но даже на нее произвели впечатление размеры дома.Огромное трехэтажное строение украшали большие дорические колонны, вдоль всего первого этажа дом окружала галерея. Над третьим этажом высился сияющий стеклами бельведер. Западная сторона особняка казалась более мрачной, вероятно, из-за гигантских плакучих ив, чьи ветви, подобно невесомым, длинным, глубоким теням осеняли оштукатуренные кирпичные стены и окна спален.Как только мы подъехали, дверь распахнулась, и на пороге появился высокий, худой негр с белоснежными волосами. Его немного согнуло вперед, голова была чуть опущена, поэтому создавалось впечатление, что он взбирается на гору, даже когда стоит в дверях.– Это Отис, дворецкий Клэрборнов, – быстро пояснила миссис Пенни. – Он служит семье более пятидесяти лет.– Выглядит так, будто провел здесь не меньше сотни, – сострила Жизель.Мы вышли из автобуса. Бак быстро обошел кругом, чтобы достать коляску Жизель. А та ждала в радостном предвкушении, как он вынесет ее из машины и посадит в кресло. К счастью, крыльцо насчитывало только несколько ступенек, так что Баку было легко справиться. После того как он доставил Жизель в ее коляске к парадной двери, мистер Мад вернулся к машине.– Почему Бак не может войти с нами? – спросила Жизель.– Ах, нет, дорогая. – Миссис Пенни покачала головой и улыбнулась, будто Жизель сказала что-то невероятно смешное. – Сегодня на чай приглашены только новички. Миссис Клэрборн будет принимать маленькие группы в течение всего месяца.– Мистер Мад, – шепнула мне Жизель. – Тебе бы лучше рассказать мне, откуда ты его знаешь.Толкая ее кресло вперед, я сделала вид, что не слышу. Отис кивнул и поприветствовал миссис Пенни. Оказавшись в доме, та сразу же снизила голос до шепота, словно мы вошли в церковь или прославленный музей.– Все комнаты меблированы французской антикварной мебелью. Вы увидите, что в каждой комнате есть уютный диван из орехового дерева, украшенного резьбой, с пурпурной обивкой.Мраморные полы блестели словно зеркало. В общем, сияло все, от античных столов и кресел до статуй и стен. Я подумала, что если здесь и есть грязь, то прячется она под коврами, но заметила, что тот, кто отвечает за завод дедушкиных часов из орехового дерева, висящих в холле, явно пренебрег своими обязанностями, и они остановились в пять минут третьего.Просторные и наполненные воздухом комнаты первого этажа выходили в центральный холл. Миссис Пенни объяснила, что кухня располагается в задней части дома. В центре холла изящно изогнулась лестница с полированными перилами из красного дерева и мраморными ступенями. Над нашими головами горели огромные канделябры, сверкающие, словно глыбы льда. В целом, несмотря на все свои ковры, картины, драпировки и бархатную обивку мебели, в особняке ощущалось нечто холодное. Хотя Клэрборны жили в особняке давно, здесь не хватало тепла и личного отпечатка, которые семья обычно привносит в дом. Все напоминало ледяной музей. Разнообразные предметы казались специально подобранной коллекцией, куда они попали исключительно из-за своей ценности. А отсутствие на них пятен и их безупречный внешний вид создали у меня впечатление, что ими никто не пользуется, что они выставлены только на обозрение, словом, дом напоказ, а не место, где люди жили и любили.Нас провели в гостиную, расположенную справа, где мы увидели бархатный диван и в пару к нему диванчик, расположившийся напротив темно-синего бархатного, расшитого золотыми нитями, кресла с высокой спинкой, чьи темные, орехового дерева, подлокотники и ножки украшала изысканная резьба. Оно казалось троном, поставленным поверх большого персидского ковра. Незакрытая часть пола была из светлого дерева. Между креслом, диванчиком и диваном расположился стол орехового дерева.После того как мы с Эбби уселись на диванчике, а кресло Жизель заняло место рядом с нами, у меня появилась возможность рассмотреть обои под гобелен и написанные маслом картины, представляющие различные сценки, происходящие на плантации сахарного тростника. На камине красовались еще одни остановившиеся часы, их стрелки показывали пять минут третьего. Над ними я увидела написанный маслом портрет респектабельного мужчины. Он был изображен вполоборота, взгляд устремлен на зрителя, что придавало ему царственный вид.Неожиданно мы услышали четкий перестук палки по мраморному полу. Миссис Пенни, стоявшая возле двери, о чем-то вспомнила и заторопилась к нам.– Забыла сказать вам, девочки. Как только миссис Клэрборн войдет, встаньте, пожалуйста.– А как я смогу это сделать? – бросила Жизель.– О, дорогая, вас извинят, конечно, – сказала миссис Пенни. Прежде чем Жизель смогла добавить что-то еще, все повернулись в сторону двери навстречу входящей миссис Клэрборн. Эбби и я встали.Хозяйка дома задержалась на пороге, словно позируя фотографу, посмотрела на нас, медленно переводя взгляд с Эбби на меня, потом на Жизель. Миссис Клэрборн казалась выше и толще, чем на всех своих портретах, развешанных в школе. Кроме того, ни один из них не отражал голубизну ее седых волос. В жизни они были тоньше и короче, едва достигая середины уха. Миссис Клэрборн надела темно-синее шелковое платье с большим, наглухо застегнутым воротником. На серебряной цепочке висели карманные часы в серебряном корпусе, маленькие стрелки застыли на пяти минутах третьего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122