Через час она уже готова была уйти. Но Бо был с ней рядом, умоляя ее побыть еще немного. Все еще прибывали люди, желающие проститься. Когда она уступила его настояниям, я поняла, какое сильное и хорошее влияние он оказывает на нее, и улыбнулась про себя.Мы все время встречались с ним взглядом, не в силах оторвать глаза друг от друга, и сердце начинало отчаянно биться. Я боялась, что кто-нибудь заметит на моем лице смятение, которое охватывало меня каждый раз, когда он был близко, заговаривал со мной, я пыталась избегать его, потому что боялась выдать свои чувства. Но разве можно отказаться от стакана холодной воды после нескольких дней в пустыне? Я не могла не смотреть в его сторону, и каждый раз при звуках его голоса умолкала и ничего больше не слышала. Он все еще отдавался музыкой в моих ушах, но нам не удалось больше побыть наедине, а на следующее утро Поль приехал рано, чтобы сопровождать меня на похороны.Я знала, что мы вызываем огромное любопытство у многих людей, которые слышали о моем замужестве и новой жизни в бухте. Когда гроб Дафни опустили в семейный склеп Дюма, мои мысли обратились к папе. В глубине души я верила, что он предпочел бы покоиться подле моей настоящей матери. Я надеялась, что в потустороннем мире, где души бродят в вечности, они опять обрели друг друга, а Дафни… уготовано другое место.После похорон большинство старых друзей Жизель вернулись вместе с нами в дом. Сначала все было спокойно, но я видела, как много пьет Брюс, с какой злобой он бормочет что-то своим немногочисленным приятелям и со все нарастающим бешенством смотрит на Жизель и меня. Я объяснила причину Полю.Вдруг Брюс выронил из руки бокал, и тот разбился об пол. Толпа скорбящих замолкла. Он улыбнулся и нетвердо шагнул вперед.– Куда это вы все смотрите? – требовательным тоном вопросил он. – Нечего больше шептаться у меня за спиной. Я знаю, вы думаете, что я свое отслужил и теперь меня можно вышвырнуть, не так ли?– Брюс! – Я сделала шаг вперед, – сейчас неподходящее время.– Да, Руби, неподходящее время. Но если позволить тебе и твоей сестре поступить по-своему, то подходящего времени вообще не будет, не так ли? Ну что ж. Наслаждайтесь тем, что у вас сейчас есть, потому что это будет у вас не вечно. У меня есть свои права. Я знаю, что есть, что бы ни говорили ваши высокооплачиваемые адвокаты, – заверил он нас.Все молчали. Он улыбнулся и поклонился.– Я отбываю с этого прекрасного, великосветского сборища, ибо меня уведомили, что я – персона нон-грата. Короче, мое присутствие здесь более нежелательно. Впрочем, нельзя сказать, чтобы оно вообще было когда-нибудь желательно. Пусть будет так, – произнес он, – пока. – Он так резко развернулся, что качнулся и затем направился к двери в сопровождении пары своих сообщников, которые быстро взяли его под руки.Гул разговоров возобновился. Я посмотрела на Жизель.– Без него лучше, – бросила она, с лицом, красным от гнева. – Я не знаю, на что он жалуется. В любом случае он имеет больше, чем заслуживает. Бо, – вдруг слабо вскрикнула она. Тот бросился к ней. – Разве не ужасно все это было?– Да, – сказал он. – Брюс просто пьян.– Это в довершение ко всему. Я не вынесу больше ни минуты. Пожалуйста, Бо. Отведи меня в мою комнату, – взмолилась она, и он бережно повел ее, она склонила голову ему на плечо и бормотала извинения всем, кто попадался на пути. После этого люди начали расходиться.– Я хочу уехать сегодня вечером домой, Поль, – вдруг сказала я.– В самом деле? Но я думал…– Мне наплевать на все финансовые договоренности, на все. Я просто хочу домой. – Он кивнул. Он прилетел самолетом в Новый Орлеан из Батон Руж, поэтому обратно нам предстояло ехать на моей машине. Я поднялась к себе в комнату, чтобы упаковать свой чемодан. Складывая вещи, я услышала негромкий стук в слегка приоткрытую дверь.– Да?Бо вошел в комнату.– Ты уезжаешь домой сегодня вечером?– Да, Бо. Не могу здесь больше оставаться. Я никогда еще не оставляла Перл так надолго.– Мне жаль, что я почти не говорил с тобой о ней. Я просто чувствовал, что… как бы не имею права спрашивать, – сказал он.– Она твоя дочь, – напомнила я ему. Он кивнул.– Я знаю. Кажется, Поль все принял как есть. Я понял это из того краткого разговора, который у нас произошел.– Да, он любит Перл.– И он любит тебя, – проговорил он.Я посмотрела на свой чемодан, собираясь с силами.– Жизель пытается быть другой, когда она с тобой. Я вижу это, – сказала я. – Видимо, ты хорошо на нее действуешь.– Руби, – произнес он, подходя ближе. – Единственная причина, по которой у нас все это опять началось, – это ты. Когда я смотрел на нее, то мог притвориться, вообразить, что смотрю на тебя. У меня есть мечта, что смогу превратить ее в тебя, но это – глупая мечта. Другой тебя не может быть, и мне невыносима мысль, что я потерял тебя и ту жизнь, которая могла бы у нас быть.На глаза мне навернулись слезы. К горлу подступил комок, и я ухватилась за свои вещи, бормоча только:– Не надо, Бо. Пожалуйста.– Я ничего не могу поделать, Руби. Я никогда не перестану любить тебя, и, если мне суждено вечно жить с иллюзией, значит, так тому и быть.– Бо, иллюзии быстро умирают, и мы остаемся в гораздо худшем состоянии, чем если бы смотрели реальности в лицо, – сказала я.– Я не могу смотреть реальности в лицо без тебя, Руби. Теперь я это знаю.Мы услышали шаги по лестнице. Я захлопнула свой чемодан как раз в тот момент, когда Поль подошел к двери.– Машина готова, – произнес он, с подозрением глядя на нас с Бо.– Хорошо. До свидания, Бо. Постарайся как-нибудь приехать в бухту.– Да, непременно.– Я пойду попрощаюсь с Жизель, Поль.– Прекрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102