Некоторые из родственников папы и мамы также собирались приехать. Мисс Уолкер откликнулась на мое приглашение и тоже должна была придти. Папа ограничил список своих приглашенных полдюжиной соседствующих с нами семей, но Томпсонов среди них не было. Всего набралось едва три дюжины гостей. Это так отличалось от той толпы народа, которая обычно бывала на подобных торжествах в Мидоуз в лучшие времена. Накануне свадьбы, вечером я едва притронулась к еде. Желудок, казалось, завязался в узел. Я чувствовала себя как приговоренная к работам в каменоломнях. Папе хватило одного взгляда, чтобы придти в ярость.
– Не вздумай спуститься завтра сюда с таким лицом, Лилиан. Я не хочу, чтобы люди думали, что я посылаю тебя на смерть. Я потратил все, что мог и даже слишком, чтобы это было приличное торжество, – сказал он, притворяясь, что не брал денег у Билла Катлера.
– Прости, папа, – закричала я. – Я стараюсь, но не могу подавить в себе это чувство.
– Тебе следует быть счастливой, – вставила Эмили. – Ты скоро приобщишься к одному из самых священных таинств – браку – и ты должна только так об этом и думать, – проговорила она, напыщенно глядя на меня.
– Я не смогу считать мой брак таинством, он больше похож на проклятье, – ответила я. – Со мной обошлись не лучше, чем с рабами до Гражданской войны, которых продавали как лошадей или коров.
– Черт! – заорал папа, ударив кулаком по столу так, что тарелки подпрыгнули. – Если ты заставишь меня завтра краснеть…
– Не беспокойся, папа, – со вздохом сказала я. – Я подойду к алтарю и возьму Билла Катлера под руку во время венчания. Я скажу слова, которые будут просто словами, я не считаю, что это будет обет.
– Если ты положишь руку на Библию и соврешь, – начала угрожать мне Эмили.
– Прекрати, Эмили. Не думаешь ли ты, что Бог глух и нем? Неужели ты полагаешь, что он не может прочитать то, что у нас в сердце и в мыслях? Что проку в том, если я скажу, что верю в эти слова как свадебную клятву, хотя думаю совсем наоборот? Когда-нибудь, Эмили, ты, возможно, поймешь, что Бог имеет нечто общее с правдой и любовью, в равной мере как и с карой и возмездием, и тогда ты осознаешь, как много ты потеряла, сидя во мраке.
Я поднялась и не давая ей ответить, оставила ее и папу в столовой наедине с их мерзкими мыслями.
Я почти не спала в ту ночь. Я сидела у окна и наблюдала, как на ночном небе загорается все больше звезд. Ближе к утру облака, выплывшие из-за горизонта, начали укрывать эти крошечные сверкающие бриллианты. Я закрыла глаза и забылась на некоторое время, а когда проснулась, то увидела, что надвигается серый скучный день с дождем. Это только усилило мое мрачное настроение. Я не спустилась завтракать. Вера, предчувствуя мое настроение, принесла мне горячий чай и овсянку.
– Тебе лучше подкрепиться, – посоветовала она, – а то ты упадешь у алтаря.
– Может, так будет лучше, Вера, – сказала я, но послушалась ее и поела, сколько могла. Прибыли люди, нанятые помочь принимать гостей, украсить танцевальный зал и сделать другие приготовления к торжеству. Вскоре начали подъезжать папины и мамины родственники. Некоторым пришлось проделать более сотни миль. Появились музыканты и, когда инструменты были настроены, зазвучала музыка. И вот вокруг поместья завитал дух праздника. По коридорам распространились ароматы изысканного угощения, и этот старый мрачный дом ожил, заполнился светом и восторженной болтовней. Несмотря на свое настроение, я не могла не радоваться переменам.
Шарлотта и Лютер были просто в восторге от прибывших гостей и слуг. Некоторые из наших родственников никогда не видели Шарлотту раньше и теперь нянчились с ней. Вскоре Вера принесла Шарлотту ко мне в комнату повидаться. Она сшила ей восхитительное маленькое платье, в котором Шарлотта выглядела прелестно. Ей очень хотелось спуститься вниз и присоединиться к Лютеру, чтобы ничего не пропустить.
– Ну? хоть дети счастливы, – пробормотала я. Мой взгляд упал на часы. С каждой секундой стрелки все приближались к тому часу, когда мне придется выйти из своей комнаты и спуститься по ступенькам под крики: «Невеста идет!» Но мне будет казаться, что я спускаюсь на казнь.
Вера сжала мою руку и улыбнулась.
– Ты так прекрасно выглядишь, дорогая, – сказала она. – Твоя мама была бы переполнена гордостью за тебя.
– Спасибо, Вера. Как бы мне хотелось, чтобы здесь были Тотти и Генри.
Она кивнула и, взяв Шарлотту за руку, вышла, оставив меня ждать, когда пробьет назначенный час. Много лет назад, когда мама была жива и здорова, я мечтала о том, как мы проведем день моей свадьбы. Мы провели бы часы за ее туалетным столиком, обдумывая до мелочей мою прическу. Потом мы экспериментировали бы с помадой и румянами. У меня было бы собственное подвенечное платье, подходящие к нему туфли и фата. Мама бы перетряхнула всю свою шкатулку с украшениями, чтобы решить, какие драгоценности я надену.
А потом мы бы сидели и беседовали. Я слушала бы ее воспоминания о ее собственной свадьбе, и мама дала бы совет, как мне вести себя со своим мужем в первую ночь. Она смотрела бы на меня с гордостью и любовью. И мы обменялись бы взглядами и улыбками как два заговорщика, которые разработали этот деликатный момент. Она бросилась бы ко мне навстречу и сжала бы мою руку до того, как я подойду к алтарю и после того, как все это завершится. Она была бы первой, кто обнял бы меня, поцеловал и пожелал бы мне удачи и счастливой жизни. Я плакала бы и боялась покинуть дом, чтобы провести медовый месяц, но улыбка мамы утешила бы меня и придала бы мне силы начать свою собственную жизнь.
Вместо этого всего, я сидела в одиночестве в своей мрачной комнате и слушала тоскливое тиканье часов, сопровождаемое печальными мыслями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108