Мне даже стало казаться, что мама тоже занята этим событием. Каждый день после школы я спешила рассказать ей новые подробности о вечеринке, которые я узнавала от Нильса, и с каждым днем ее все больше это интересовало. Однажды мама даже просмотрела свой гардероб и решила, что ей необходимо что-то новое, что-то более модное из одежды и стала подумывать о поездке по магазинам.
В тот день я обнаружила ее в приподнятом настроении. Мама подошла к своему туалетному столику и в самом деле занялась своей прической и макияжем. Ее очень интересовала новая мода, поэтому я сходила на станцию Апленд и принесла ей последние журналы мод, но когда я показала их маме, она не обратила на них внимание. Мне пришлось напомнить ей, почему мы вдруг уделяем столько внимания прическам и нарядам.
– О, да, – сказала она, и память снова к ней вернулась. – Мы поедем в магазин, чтобы купить новые платья и туфли, – пообещала мама, но когда бы я не напоминала ей об этом в следующие дни, она улыбалась и говорила: – Завтра мы займемся этим, завтра.
Завтра никогда не наступало. Мама или забывала или впадала в меланхолию. А затем у нее все путалось и, когда я упоминала о торжестве по поводу шестнадцатилетия близнецов Томпсонов, она начинала говорить о подобном торжестве для Виолетт.
За два дня до праздника, я пошла в кабинет к папе, чтобы рассказать о состоянии мамы. Я умоляла его сделать что-нибудь для нее.
– Если она выйдет и встретится с людьми, возможно, это поможет ей.
– Торжество? – спросил он.
– Торжество в честь шестнадцатилетия близнецов Томпсонов, папа. Все туда приглашены. Разве ты не помнишь? – спросила я с отчаянием в голосе. Он покачал головой.
– Ты думаешь, все что занимает меня в эти дни, так это какая-то глупая вечеринка по случаю дня рождения? Когда, говоришь, это будет? – спросил он.
– В эту субботу, вечером, папа. Мы получили приглашение недавно, – я ощутила пустоту, что не обещало ничего хорошего.
– В эту субботу, вечером? Я не смогу, – заявил он. – Я вернусь из деловой поездки только в воскресенье утром.
– Но, папа, кто же будет сопровождать маму, Эмили и меня?
– Сомневаюсь, что твоя мама пойдет, – сказал он. – Если Эмили согласится, ты можешь пойти. Она будет твоим сопровождающим; если она не пойдет, то и ты не сможешь, – твердо сказал он.
– Папа… Это самое важное событие для… в этом году. Все мои школьные друзья будут там и все семьи в округе также приглашены.
– Это вечеринка, не так ли? И ты не достаточно взрослая, чтобы идти туда одной. Я поговорю об этом с Эмили и оставлю распоряжение, – сказал он.
– Но, папа, Эмили не любит вечеринок… у нее даже нет подходящего платья или туфель и…
– Я в этом не виноват, – сказал он. – У тебя только одна старшая сестра и, к сожалению, твоя мама не в лучшей форме в эти дни.
– Тогда почему ты снова уезжаешь? – заявила я слишком резко, резче, чем хотела, но я была в отчаянии, расстроенной и злой, и слова срывались с губ сами собой.
У папы чуть глаза на лоб не вылезли от удивления. Он побагровел и поднялся со своего места таким взбешенным, что я попятилась назад, пока не ударилась о стул. Казалось, что он сейчас взорвется и разлетится на мелкие кусочки.
– Да как ты смеешь разговаривать со мной в таком тоне! Как ты смеешь быть такой дерзкой! – заорал он, выходя из-за стола.
Я моментально съежилась от страха, сидя на стуле.
– Прости, папа, я не думала дерзить, – закричала я, и слезы полились до того, как он успел поднять руку. Мой плач успокоил бурю его гнева, и он стоял надо мной некоторое время, кипя от злости.
Затем он указал на дверь и сказал, сдерживая ярость:
– Марш в свою комнату и сиди там, пока я не позволю тебе выйти оттуда, слышишь? И в школу ты не пойдешь, пока я не разрешу.
– Но, папа…
– Ты не выйдешь из своей комнаты! – приказал он. Я опустила взгляд.
– Марш наверх!
Медленно поднявшись и опустив голову, я пошла к двери, подгоняемая папой.
– Иди, убирайся наверх и закрой за собой дверь. Я не желаю ни видеть, ни слышать тебя, – пророкотал он.
Мое сердце тяжело билось, а ноги были как ватные. Папа так орал, что вся прислуга повысовывалась из дверей. Я увидела Веру и Тотти в дверях столовой, и Эмили, наблюдающую все это с лестницы.
– Эта девчонка будет наказана, – объявил папа. – Она не ступит ногой за пределы своей комнаты, пока я не разрешу. Миссис Слоуп, проследите, чтобы еду ей принесли в комнату.
– Да, сэр, – сказала Вера.
Голова Эмили на тонкой шее закивала, когда я проходила мимо. Она поджала губы, а ее глаза стали маленькими и колючими. Я знала, что она получила еще одну возможность подтвердить свои убеждения, что я – зло. Ее ничто не трогало, даже интересы мамы. Я вошла в свою комнату, закрыла дверь и молилась о том, чтобы папа быстрее успокоился и отпустил меня на торжество.
Но этого не случилось. Он уехал из Мидоуз по делам, не разрешив мне даже выходить из комнаты. Я проводила все время за чтением или сидела возле окна, глядя на поля, надеясь и молясь, что папа смягчится и простит мою дерзость. Но никто не принял участия в моей судьбе. У мамы опять помутился рассудок, и она ушла в свой собственный мир, а Эмили только ликовала, глядя на мое положение. Защитника у меня не было. Я упросила Веру попросить папу придти ко мне. Но когда она вернулась, чтобы принести мне еду, то сообщила, что он только покачал головой и сказал, что сейчас у него нет времени на всякую чепуху, и пусть «она подумает над своим поведением подольше».
Я потеряла всякую надежду.
– Я помянула о торжестве, – призналась Вера и в моем сердце затеплилась надежда.
– И, что?
– Он сказал, что Эмили не пойдет, и бесполезно умолять его, чтобы тебе пойти туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108