Мальчики обожали Коррин. Они были очарованы ее красотой, как и Малькольм, но не могли не ревновать ее к отцу. К тому времени она совсем испортилась, хотя мальчики, жившие в не меньшей роскоши, выросли нравственно чистыми.Малькольм ничего не спешил им дарить, но с легкостью дарил все Коррин. Когда они стали подростками, он настоял, чтобы все лето они работали посыльными в банке и выполняли любую неквалифицированную работу.Однако, несмотря на все это, мальчики не испытывали неприязни к Коррин. Они тоже, в свою очередь, портили ее, покупая ей сладости и подарки. Они брали ее с собой кататься верхом на лошади, а когда Мал смог получить водительские права, то возил ее, куда бы она ни пожелала в любое время. Джоэл являлся по первому ее требованию. Он ни в чем не мог ей отказать, а она это знала и умело пользовалась.На день Благодарения, когда они приехали на каникулы, я собрала мальчиков в гостиной для серьезного разговора. Малькольм отвез Коррин в Шарноттсвилль на ярмарку, потому что она заявила, что вся ее одежда вышла из моды, тогда ей исполнилось лишь одиннадцать лет. Вскоре они вернулись.Я усадила ребят на диван и встала перед ними, словно школьный преподаватель. Снег в том году выпал рано. Было светло, все небо было залито солнечным светом. Все настраивало на праздничное настроение перед Рождеством. Мальчики до этого украшали с Коррин рождественскую елку; то есть Коррин большую часть времени сидела в одном из старинных французских кресел с высокой спинкой и отдавала распоряжения, а Джоэл крутился возле нее, как раб, вытягиваясь на цыпочках, чтобы повесить украшения на елку.— Мал, — начала я. — Тебе скоро исполнится 18 лет, а я говорила вам, мальчики, что каждый из вас по достижении восемнадцати лет будет иметь доступ к опекунскому фонду. Это даст вам независимость, но она, в свою очередь, требует ответственности, — повторила я и сделала паузу, следя за реакцией мальчиков.Мал, как обычно, внимательно слушал, сидя неподвижно, как скульптура. Он сидел, вытянув ноги, и чувствовал себя неуютно на светло-голубом мягком диване, но ни на что не пожаловался. Джоэл, напротив, все время вертелся, то прикасаясь к ручке кресла, то запуская руку в тонкие золотые волосы, то наклоняясь вперед, то разгибаясь назад.— Я знаю, мама, — ответил Мал. — Папа уже говорил об этом со мной сегодня утром. Мы формально обсудили этот вопрос.Голос его был очень похож на голос Малькольма.— Уже говорил? И что же он сказал тебе? — спросила я.— Он просил меня перевести свои деньги на него, а он сможет правильно вкладывать их.— А что ты ответил? — быстро спросила я. Джоэл заерзал и с тревогой посмотрел на меня. Мальчики чутко улавливали мое настроение.— Я сказал ему, что обсужу все с тобой, — ответил Мал и криво усмехнулся.В эту минуту он был очень похож на Малькольма, но так же он был похож и на меня. Я в ответ улыбнулась ему.— Хорошо. Ты умница, Мал. Ты никогда не должен возвращать эти деньги отцу. Он возьмет их и истратит на Коррин. — Джоэл начал смеяться, но остановился, увидев мой взгляд. — Я не хочу быть лицемерной. Я хотела бы попросить вас прекратить потакать всем капризам сестры. Она использует вас. И ей, наверняка, не всегда нравится то, что вы для нее делаете. Ваш отец испортил ее, он не прислушивается к голосу разума. Он ослеплен любовью к ней, но вы вдвоем окажете мне неоценимую помощь, если не станете исполнять все ее капризы.Я начала вышагивать по комнате перед ними.— Еще не поздно помочь ей, но если этого не произойдет, вы можете представить, какой она станет. Она ни о чем не задумывается; ей все прислуживают, особенно, вы двое, а мне совсем не нравится, как она вас использует.Я оглянулась и увидела, что оба мальчика серьезно слушают меня, хотя Джоэл казался более несчастным.— Я люблю вашу сестру. Не поймите меня превратно. Но я не обманываю вас, говоря о наследстве. Ваш отец готов все отдать ей, не задумываясь ни на минуту. При этом она очень лукава. Я знаю, что вас прельщает ее детский невинный взгляд, но за этими глазами прячется настоящий Форсайт.Я остановилась и взглянула на них. Мал кивнул, а Джоэл сидел, сложив руки на своей узкой впалой груди. Он по-прежнему с трудом набирал вес, поэтому казался хрупким и нежным.— Что же нам делать? — спросил Джоэл.Его голос звучал тоньше, мягче, чем у брата, был более высоким и женственным. Мне часто казалось, что ему следовало родиться девочкой, хотя, может быть, не столь очаровательной, как Коррин.— Старайтесь всегда размышлять над тем, о чем она вас просит. Учите ее сдержанности и терпению. Помогите ей стать лучше. — Оба мальчика кивнули, соглашаясь со мной. — Что же касается вашего отца и его притязаний на ваш опекунский фонд, отвечайте, что вы обсудите этот вопрос со мной. Пусть он сам обратится ко мне с этой просьбой.— Зачем же он оформил на нас эти опекунские фонды, если теперь сам хочет забрать их назад? — спросил Мал.— Об этом мы с ним договорились очень давно, а существуют договоренности, которые не так-то легко нарушить. Причины, в общем-то, не так важны. Но помните, что вы не так беззащитны, как может казаться на первый взгляд, по крайней мере, пока я остаюсь хозяйкой Фоксворт Холла, — добавила я.Малькольм задумчиво кивнул, а Джоэл по-прежнему казался чем-то встревоженным.Мне было печально, что по моей вине в Фоксворт Холле возникли два враждебных лагеря: я с сыновьями, и Малькольм с дочерью. Я знала, что это мучительно для мальчиков, поэтому не заостряла на этом внимания.— Со временем все уладится, — заключила я с улыбкой.Однако, я была уверена, что этого не произойдет.Каникулы всегда становились для нас праздниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97