Ну, я это не потерплю, ты поняла? Я не потерплю этого!Он снова сжал руки в кулаки. Я решила, что он взбешен, пьян и готов ударить меня, но я не позволю ему угрожать мне.— Нет, Малькольм, это ты ревнуешь. Ревнуешь ко мне и к дочери.—Что?Мое суждение, казалось, смутило его. Он попятился, словно я собиралась ударить его.— Она моя дочь, а не твоя. В ней нет ни капли твоей крови и ни капли тебя… И я этому рад.Он смотрел на меня ненавидящим взглядом, но я не могла позволить ему оскорблять меня и впредь.— О, нет, Малькольм, здесь ты не прав. Ты хотел, чтобы я стала матерью этому ребенку. И я буду ею. Она — моя, стала моею с той минуты, когда я согласилась участвовать в твоем маленьком представлении. Но сейчас, Малькольм, это не просто спектакль, это жизнь, твоя и моя, наших сыновей и нашей дочери. Это наша семья, и я такая же Фоксворт, как и ты.— Я прошла мимо него и открыла дверь библиотеки. — Я возвращаюсь к гостям, — сказала я, — ты можешь оставаться здесь и спорить с самим собой.Он собрался и вышел вслед за мной, время от времени бросая в мою сторону уничтожающие взгляды, на что, впрочем, я мало обращала внимания. В двенадцать часов нянечка должна была отнести малышку спать. Я не отпускала мальчиков, хотя они и устали, затем все мы впятером сфотографировались у большой Рождественской елки.Малькольм держал на руках Коррин, а оба мальчика стояли рядом со мной и держали меня за руки. Вспыхнули юпитеры, и гости зааплодировали. Малькольм сиял от гордости за свою дочь. Она не спала и даже не плакала.— Она чувствует, что это — ее праздник, — объявил он и посмотрел на меня испепеляющим взглядом. Толпа зааплодировала его остроумию.— Тост, — провозгласил Этно Аллен, один из партнеров Малькольма.Он скорее был подпевалой у Малькольма. Подняв бокал, он дожидался, пока официанты быстро не обегут гостей.— За Фоксвортов, — провозгласил он, — и особенно за их чудесную новорожденную, Коррин. Поздравляю всех с Рождеством и с Новым Годом.— Ура, ура! — закричали присутствовавшие и опустошили бокалы.Под звуки торжественного марша Малькольм обошел всех собравшихся, подняв дочь высоко к потолку.Я прижала мальчиков к себе.— Папа любит ее больше, чем нас, — сказал Мал. Он был очень чувствительным. Это давало мне надежду.— Вам придется привыкнуть к этому, Мал, — сказала я и прижала сыновей к своей груди.Я любила их беззаветно, и моей любви хватило бы и на троих детей. Никто не останется без внимания. Я поцеловала их и прижала к себе, пока мы втроем наблюдали за тем, как торжественно Малькольм обходит гостей, держа дочь на руках, словно маленького ангелочка, и при этом широко улыбался. КОРРИН С того самого первого Рождественского вечера Малькольм всегда подчеркивал, что его любовь к Коррин не имеет границ. Мальчики понимали это и очень переживали, а я пыталась утешить их и переубедить, повторяя, что все дети одинаково дороги родителям, и мы будем лелеять их, я и Малькольм, хотя ему было нелегко демонстрировать свою любовь к сыновьям. Я полагаю, что мальчики были действительно счастливы вернуться в школу, так неуютно им было ощущать ту шумиху, которую устраивал Малькольм из-за любого каприза Коррин. Вечерами он стал чаще бывать дома, хотя прежде он нередко засиживался в гостях. Он гулил и мурлыкал над Коррин, не забывая при этом воспитывать или ругать Мала и Джоэля. Мое сердце принадлежало сыновьям. Они были нежные, любящие и заботливые, терявшиеся от тех расточительных ласк, которые сыпались на дочь. Когда они уехали, я также решила уделить ей внимание.Но Малькольм настоял на том, чтобы в доме осталась нянечка, приглашенная еще во время родов. Всякий раз, когда я пыталась взять малышку в руки, женщина ворчала за моей спиной, недовольная тем, как я обращалась с дочерью. Это возмущало меня.Однажды утром, когда миссис Страттон кормила Коррин из бутылочки, я взорвалась.— Я говорила вам много раз, что только я могу кормить малышку. Как вы смеете ослушиваться ме-ня.— Мадам, — с ехидством возражала она. — Мне никогда не говорили, что я должна выполнять ваши приказы. Напротив, мистер Фоксворт наставлял меня, что это моя обязанность и даже составил для меня график всех процедур.— Что? — я была ошеломлена. — Я хочу, чтобы вы немедленно покинули наш дом сегодня. В ваших услугах мы больше не нуждаемся.— Я боюсь, что произошло непредсказуемое, миссис Фоксворт, — упорствовала миссис Страттон. — Когда мистер Фоксворт нанимал меня, мы договорились, что ребенок будет находиться под моим полным попечением Я просто взбесилась, но не хотела, чтобы моя злость навредила ребенку, а поэтому вышла из комнаты. Все утро я ходила по коридорам Фоксворт Холла, горя необузданной яростью и желанием перехватить инициативу у Малькольма.Днем вновь я испытала удивление: прибыли декораторы. Это вновь решил Малькольм без моего согласия. Они прошли в соседнюю с моей комнату и начали обустраивать ее под детскую для Коррин. Именно Малькольм решил, что ей не следует находиться в детской наших мальчиков. Заказали новую мебель и потому, как рьяно начали свою работу декораторы, я поняла, что все должно было быть выполнено очень скоро. Малькольм не жалел средств для дочери, а мне было запрещено делать какие-либо замечания о цвете обоев и ковров, а также меблировке. Декораторы не считались с моим мнением, а порой просто не обращали на меня внимания.Весь день я накапливала в себе гаев. Я пыталась найти Малькольма на работе, но он никогда не говорил со мной по телефону. В первые несколько недель после рождения Коррин он иногда звонил и спрашивал меня о ее самочувствии, но чаще беседовал с миссис Страт-тон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97