), я согласился и сказал ей, что надеть, какие методы использовать и т. д.
— Ну ты совсем уже! — сказала она и взяла свое предложение назад.
В конце концов я решил проявить выдержку, порвал чек, допил бренди, отправился в койку и подрочил.
Я заснул. Спал я долго, по крайней мере, я так думаю. А когда проснулся, то... то разорвал путы времени. Мои координаты, показатели моих приборов остались там, среди инверсионных следов и наушников, и атлантических синоптиков. Время путешествует. Ночь и день проносятся мимо в неверном направлении. Я отстаю. Нужно догнать время, поймать его за хвост и убедиться, что захват крепок. За дверью спальни курсирует Селина, бдительно кружит, как над посадочным полем, держит дистанцию. Я позвал ее. Она возникла на пороге в ореоле света, и казалось, она уже далеко, лишь частично здесь, а так в какой-нибудь другой картине или истории... Кстати, как вы думаете, кого я сегодня увидел на стоянке такси в аэропорту? Осси Твена, собственной персоной. Я ие стал пересекаться с этим завзятым летуном, который расплатился с таксистом и, тряхнув шевелюрой, застегивал куртку. Я попятился и занял свое место в очереди, и улыбнулся, вспоминая мои тайны. Интересно, лицо Мартины по-прежнему наблюдает за мной? Да, никуда не делось, правда, побледнело... А вот Селина несет мне кофе, молча, будто медсестра, и ставит кружку на прикроватный столик — и все вне пределов досягаемости моих граблей, моего зловонного выдоха.
— Алло? — произнес я.
Реплика прозвучала не лучшим образом. Но не исключено, что весь треск был только у меня в голове. Опять этот хренов шум в ушах — скоро придется сожрать кучу транквилизаторов и бухнуться на подушку. Даже оглохнув, страдальцы ушами будут, наверно, по-прежнему слышать этот шум. Не повезло. Вдвойне не повезло.
— Джон Сам? Это Мартин Эмис.
— Аллилуйя, — сказал я. — Ну, блин, наконец-то. Я из кожи вылез, пытался вас отследить. И в издательство звонил, и агенту, даже в этот магазин книжный. Чего такое? Подпольная работа?
Он не ответил. Я стал тщательно выбирать слова. Писатели — с ними нужна осторожность. Странный они народ, день-деньской так дома торчать.
— В любом случае, спасибо, что позвонили. И агенту вашему тоже спасибо, что передал. Короче. Вы в кино работали, было дело?
— ...Немного, — ответил он.
— Так вот, парень, сегодня твой счастливый день. Слушай, какая у меня идея. Значит, так,..
— Секундочку. Если это серьезно, звоните опять моему агенту.
— Да нет, в том-то и прелесть. Мы без агентов работаем. И без студий.
— Ну да, конечно. А распространение— в кабаках, самолетах... И прямо на улице.
— Да нет, послушайте. Я тоже сначала сомневался. Дело в том, что мой продюсер... ну, всеми контрактами занимается его адвокат, и тот получает только гонорар, без процентов. Все путем, комар носу не подточит.
Он задумался.
— А о чем разговор-то?
— В смысле?
— О какой сумме речь? Давайте так. В телефонной книге мой номер есть. Перезвоните, когда узнаете.
Он повесил трубку. Я выкурил две сигареты и набрал четырнадцатизначный номер... На Манхэттене было семь утра. Фиддинг только что вернулся с утренней пробежки, Говорил он быстро, отрывисто, так и булькал кислородом. Тон его был деловой, словно этот проект — лишь один из множества. Еще возникало ощущение, будто «Хорошие деньги» перестали волновать его как художественный проект, стали для него проектом лишь высокодоходным — и опять же одним из множеств, а не любимцем, не детищем. Таков теперь его стиль, после скандала, который я устроил с Дорис Артур. Человеческой теплоты мне, конечно, не хватает, но я стисну зубы, сдюжу и так, и, может, теплота еще вернется... Филдинг, разумеется, слышал о Мартине Эмисе — не читал, правда, ничего, но недавно были какие-то разборки насчет плагиата, и шум докатился до газет и журналов. Ага, подумал я. Значит, малышку Мартина прищучили, сцапали за попку. Похититель текста. Надо бы это запомнить.
С Филдингом мы договорились о ставке гонорара — столько-то за черновой вариант, столько-то за обработку.
— Секундочку, — произнес я. — Мы его можем задешево получить. На хрена так много?
— Не так уж и много, Джон, — строго сказал Филдинг и пустился в объяснения. Время от времени я выражал восторг сдавленным смешком. Вот, значит, как это делается. Сумма звучит совершенно безумно, несусветно — однако реально платишь буквально постранично. Черновой вариант, первая переработка, вторая — потом говоришь, мол, ни к черту это не годится, и даешь автору от ворот поворот. Так мы заполучили наш сценарийс шестидесятипроцентной скидкой. Дорис Артур была в курсе, как это делается.
Я решил рискнуть и спросил:
—А как там Дорис?
— Хорошо, — ответил Филдинг. — Я заказал ей писать новелизацию того сценария. Джон, ты был не прав.
— Филдинг, я был прав.
Дорис что-то сказала мне на выходе из того ресторанчика, на Девяносто пятой. Не помню что, но я точно знал,что больше слышать этого не хочу. Это была одна из причин дать Дорис от ворот поворот. Одна из причин. Ну да, одна из причин.
— Сегодня же черкни ему чек. Пусть начинает писать. Как там, кстати, твои финансы?
Я ответил, что финансы мои так себе. Филдинг сказал, чтобы я использовал счет специальных услуг, который он в самом скором времени восполнит.
— Не напрягайся, Проныра, — напутствовал меня Филдинг. — Все будет тип-топ.
Я плеснул себе выпить и с треском раскрыл телефонную книгу. Мартин Эмис там действительно был, даже дважды — один раз как Мартин, другой как М. Л. Некоторые на все способны, лишь бы увидеть свое имя в печати.
Предостерегающе шурша многочисленными пакетами с покупками, в дверь протиснулась Селина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156