Думаю, перед ней большое будущее.
— И последний вопрос. Деньги.
— Ну, как я уже говорил, Филдинг Гудни — настоящий финансовый гений. Для него этот фильм тоже первый, но он успел собаку съесть на... на финансах. До стадии дистрибуции мы планируем обойтись без участия крупных студий. Мы набрали достаточно средних инвесторов. Часть денег будет из Калифорнии, остальное — из Германии и Японии. Сами знаете, сейчас многие так делают.
— Это точно. А какой бюджет? Шесть?
— Двенадцать.
— Ничего себе. Везет же некоторым.
— Именно.
Слава Богу, Билл наконец отстал, и я вернулся к стойке со своей пустой кружкой. Полдвенадцатого утра, воскресенье, «Шекспир». Тлстый Винс и Толстый Пол — мастера на все руки и вышибалы, потомственные таланты с разницей в поколение — воздвигали, по-обезьяньи ссутулившись, штабель из ящиков с бухлом под шестиполосным зеркалом. Толстый Пол выпрямился и уставил на меня свое бесцветное обезвоженное лицо.
— Повторить? — спросил он.
— Угу, — отозвался я. — И еще скотч.
— Большой?
— Нет, двойного хватит.
Толстый Пол выставил напитки на стойку. Сложил руки на груди, наклонился ко мне и задумчиво покивал.
— Сегодня новая стриптизерша, — доверительно поделился он. — Вероника. М-м, так бы и скушал.
— Ладно, постараюсь не пропустить.
— А как Селина? Не даешь ей скучать?
— И не спрашивай.
Звякнули цепочки, и мы развернулись к запертой двери. За стеклом терпеливо маячила невысокая тень.
— А ну брысь! — огрызнулся Толстый Пол с молодецким задором.
— Это ко мне, — сказал я. — Мой автор.
Пятый день в Лондоне, а о Селине до сих пор ни слуху, ни духу.
Вчера я наконец отыскал Алека Ллуэллина, но на этом след оборвался. Врунишка Алек. Он затихарился неподалеку от Мраморной Арки в жилом комплексе с гостиничным обслуживанием — навороченная ночлежка для нелюдимых управленцев среднего звена и обеспеченных бомжей, все параллельно и перпендикулярно, по ощущению напоминает то ли больницу, то ли лабораторию: пятьдесят элементов выборки социального нисхождения под наблюдением в контролируемых условиях. По жизни Алек видит себя глубоководным ныряльщиком. Преступность, долги, наркотики — вот в каких безднах он трепыхает ластами. Алек чиркает спичкой и прикуривает; длинные пальцы, сведенные в щепоть, вторят линиям носа и подбородка, сходящимся на его породистом нервном лице. Да, он нервничает. Он сильно сдал по сравнению с прошлым годом. Тогда Алеку было море по колено. Атеперь — сомнительно.
— Где Селина?
— Понятия не имею, — отозвался Алек. — Хуи пинает где-нибудь. Жопой крутит у кого-нибудь в пентхаусе. Выбирай на вкус.
— С кем она спит?
— Я-то почем знаю?
— Ты говорил, это кто-то хорошо мне знакомый. И кто же? Кто?
— Какая разница, кто. Сам подумай. Я что, должен тебе все разжевывать? Сколько ей, без малого тридцать? Для вольного стрелка это уже серьезный возраст. На все дыры мастерица успела утомиться, активы тают. Ей только и осталось, что палить очередями, пока не попадет в яблочко. Выбора-то у нее нет. Ладно, женись на ней. Или кого-нибудь другого поищи— школьницу с веснушками, разведенку с двумя детьми, суку деловую, толстую медсестру...
— Ну и врун же ты. Лишь бы языком молоть, а там хоть трава не расти. И в кого ты такой враль?
— А ты в кого такой безмозглый? Где она, по-твоему? На летних курсах? По Озерному краю рассекает?
Я обвел взглядом комнату. Взбаламученная кровать, щетка для волос, распотрошенный, вывернутый наизнанку чемодан. Поджарый Алек, тридцати шести лет от роду, отец двоих детей — что он делает в этой дыре, со всем своим образованием и классовыми привилегиями? Мы пили перно (порно) из литровой бутылки, купленной в Хитроу.
— Из-за того, что ты сказал в аэропорту, вся поездка псу под хвост, — произнес я. — Большое тебе спасибо. Как мне было хреново.
— Я просто хотел тебя предупредить.
— О чем?
— Она хочет заграбастать все твои денежки.
Я сразу оживился.
— Ну и что? — спросил я. — Ты-то тут при чем, черт побери?
— ...Я тоже хочу заграбастать все твои денежки. — Он хохотнул, но не больно-то весело. — Джон, я серьезно. Неудобно тебя просить...
— А мне-то как неудобно это выслушивать. Сколько?
Он назвал сумму — совершенно умопомрачительную.
— Ты и так должен мне денег, — проговорил я. — Зачем тебе еще? С наркотой какое-нибудь дельце? Карточный долг?
— Алименты! Закон полностью на ее стороне. Стоит нам поругаться, в момент подвалит куча копов и объяснит мне, что я не прав.
— Секундочку! Ты же говорил, что все еще спишь с ней,
— Есть такое дело. Между нами говоря — просто песня; лучше, чем когда-либо.
— Не въезжаю.
— Смотри: эти волки позорные говорят, что я должен ей кучу денег. Если б у меня денег не было, все бы ничего. Но у меня до фига на счету. Беда в том, что мне кровь из носу нужно рассчитаться по одной сделке. Угораздило же ввязаться... Эти ребята шутить не любят, к если я не выложу бабки, пиши пропало. Они предупредили, что со мной сделают.
— Что именно? — с интересом спросил я.
— По затылку бить не будут. Фейс, короче, попортят. Без шуток. Если к пятнице не наскребу — то привет, Брикстон.
— Господи.
— Дай мне денег, пожалуйста. Ну не жмоться ты. Как человека тебя прошу. Пожалуйста. Сколько ты получаешь за этот фильм? Восемьдесят? Сто?
— Пока нисколько.
— Ну пожалуйста. Я бы тебе обязательно дал.
— Где-то я уже это слышал.
— Я верну через десять дней. Честное слово. Я жду одного чека... Это как краткосрочный кредит, ну, на покупку нового дома, пока старый не продам.
— Я в курсе про краткосрочный кредит.
С краткосрочными кредитами опыта мне было не занимать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156