Может, удастся отделаться обычным штрафом за пьянку. «Фиаско» вовсе не так быстроходен, как я это расписывал. Осси спал с Селиной почти так же долго, как и я, — даже дольше, учитывая последние несколько недель. Поначалу между ними были очень теплые чувства, но потом отношения стали чисто сексуальными, после той поездки в Стратфорд. «Фиаско» гораздо тихоходней, чем я это расписывал. Естественно, я отказался идти в участок и настоял, имея на это полное право, чтобы они принесли анализатор дыхания. Потом уселся на поребрик и стал смолить, как паровоз. Также я попробовал еще один трюк. Берешь мелкую монетку, желательно пенни, и катаешь во рту, как леденец. Алкогольно-респираторной трубке это очень не нравится. Но из мелочи нашелся только полтинник, и вдобавок один из фараонов меня засек. Я набрал воздуха, чтобы громко запротестовать, и подавился монетой. Когда прибыл наряд с анализатором, я уже докашлялся до посинения. А стоило мне дыхнуть в трубку, мешочек раздулся, как шар с гелием, и чуть не оторвал меня от асфальта. Судя по всему, постельные запросы у Осси в высшей степени неординарные. По сравнению с ним я середнячок середнячком. Она сказала, что уже охладела к нему, но, с другой стороны, у него такое море бабок. Я уже недель пять на голодной диете. Я так пропитался алкоголем, что даже дрочить без толку. Не жизнь, а какой-то анекдот. И вот еще засада: как бы это ни было тяжело, но должен признаться себе, что я не алкоголик. Будь я алкоголик, у меня и склад ума был бы алкоголический, и конституция. Однако ничего подобного. Осознав это, я попытался залить свое разочарование. Но продолжать пить, как алкоголик, я не могу. Это одни алкоголики могут. Только им это под силу. Только их на это и хватает.
Я стал больше ходить пешком. Безработица — это действительно проблема. Согласен. Но вот что я вам скажу. Работа — это тоже проблема. Алкогольно-респираторная проба дала тогда 339. Я позвонил адвокату, который специализируется на вождении в нетрезвом виде. У него бывали клиенты с 240. Бывали с 245. Бывали даже с 250. Но ни разу еще у него не было клиента с 339. Он все равно взялся меня защищать при условии, что я заплачу, сколько он потребует. Знаете, как малышка Селина финансировала свою аферу? Она не трогала ни моих денег, ни денег Осси. Будучи девушкой высокопринципиальной, она вкалывала как проклятая в бутике Хелль. Но бутик Хелль торгует не только одеждой — по совместительству это еще и секс-шоп. Селина Христом-Богом клянется, что трудилась только за прилавком, что она лишь торговала гондонами с усиками, трусиками с вырезом в промежности и надувными женщинами — продавщица вибраторов и упаковщица фаллоимитаторов, не более того. С праведным негодованием она отвергает любые подозрения в том, будто ассистировала и в дальнем зале, где душевые кабинки. Ой сомневаюсь, при нынешних-то адвокатских гонорарах. Впрочем, плевать. На улицах вечная круговерть, однако почти у всех вектор скорости определяется денежными соображениями. За исключением тех, у кого есть деньги. За рулем припаркованных «алиби» и «криминалов» сидят раскрасневшиеся мужики с разложенными на коленях прайс-листами и счет-фактурами. Бабы тем временем опыляют магазины. Теперь, когда я не должен больше каждый день ходить на работу... кто вообще сказал, что «должен»? С какой стати? Почему у меня не спросили? Целый день корячишься, потом, разваливаясь от усталости, приползаешь домой, и квартира встречает тебя своим несвежим дыханием. Сколько можно терпеть? Бастуйте! Саботируйте производство! Ходить на работу каждый день — это ненастоящая жизнь. В некотором смысле, так даже легче. Вот настоящая жизнь — это нехилый напряг, это как с девяти до пяти (все равно что каждый день на работу ходить). Настоящая жизнь — то, чем я сейчас занимаюсь, и, боюсь, я этого не переживу. Не каждому по плечу быть бродягой. Только бродяг на это и хватает. Только им это под силу. Я пешка в безотказно налаженном деньгами рэкете — делаю то, делаю это, у денег на побегушках. Деньги держат меня за мальчика, но и Америку тоже. И Россию. Деньги всех нас топчут, показывают нам где раки зимуют, ссут на нас и размазывают по стенке. Если завтра вдруг начнется ядерная война, если вся планета добровольно накроется медным тазом, то у всех у нас заранее заготовлены наши ноты протеста, наши банкноты, наши записки самоубийц. Деньги — это свобода. Что да, то да. Но свобода — это деньги. Без денег все равно ни тпру, ни ну. Следует оттрепать деньги, как собака треплет крысу. Гр-р-р-р-р!
— А что будет, если ты расскажешь Мартине? — спросила Селина. Я задумался. — У тебя с ней хорошие шансы, — сказала Селина. — Осси говорит, ты ей нравишься.
Как там ее лик? Привет, ненаглядная. Лик ее бледен, озабочен и не спускает с меня глаз.
Я стал больше ходить пешком. Я... Сегодня на утреннем солнце я увидел бледного парнишку лет трех-четырех, или сколько им там нынче бывает. Парнишка гулял с отцом в коляске без верха. На нем были очки с толстыми стеклами в черной оправе. Дешевая коляска, дешевые очки. Те стали сползать с его бледных ушей, парнишка попытался их удержать и поднял умоляющее лицо к папе — тридцати-с-хреном-летнему, тощему, с длинными тощими волосами, в футболке, в потертых джинсах. У парнишки было терпеливо-страдальческое выражение, свойственное бледным, низкорослым, близоруким, и он сверкнул молочными зубами, выжидающе, завороженно, с законной мольбой. Отец резким движением поправил его очки — резким, но не бездушным, отнюдь нет. Рука парнишки так и оставалась поднятой и кончиками пальцев придержала не такую бледную, не такую слабую руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156