Рядом стояла Таскани, волосы у нее были растрепаны.– Какого черта, мама? – всхлипнула она. – Ну какого черта? Оставь ты его в покое.– Это ты оставь нас в покое, – ответила доктор Тейер. – Тебе здесь не место. – Но слова ее звучали тускло и бессильно. Она свернулась калачиком, словно младенец в утробе матери.– Ты свихнутая стерва! Ну почему ты такая? Ведь он же мой репетитор.Таскани тряслась от ярости. Она снова едва не зарыдала.Гнев дочери парализовал доктора Тейер.– Прошу прощения, – сонно проговорила она, – я хочу спать, вот и все.– Ты свихнутая стерва, – уже более спокойно повторила Таскани. В голосе ее появились новые, взрослые нотки, в нем слышалась глухая враждебность. – Ты думаешь только о себе.Ной не хотел слушать, как Таскани его защищает, равно как не хотел смотреть, как корчится и стонет доктор Тейер. Вся эта ситуация была до крайности дикой и нелепой; он был на грани нервного срыва, голова кружилась. Кое-как поднявшись на ноги, он посмотрел в коридор.– Где Олена? – спросил он Таскани. Она посмотрела на него затуманенными глазами, взглянула на дверь Дилана и пожала плечами.Ной рывком открыл дверь спальни. Дилан лежал на полу, лицо у него было пепельно-серое, Олена держала на коленях его голову. Она тревожно глянула на Ноя.– Ему плохо, – сказала она.Ной опустился на колени. Дилан дышал, но едва заметно. Глаза у него были закрыты, с губ текла слюна. По штанине побежала струйка мочи.– Его надо в больницу! – закричал Ной.Он ожидал, что Федерико будет протестовать, но когда поднял глаза, увидел только Олену. Она сурово кивнула.– Где Федерико? – спросил Ной.– Испарился, – вздохнула Олена. Она подвинула колени, чтобы приподнять Дилана, и он, почувствовав это, поднял голову.– Что? – сонно спросил он. В уголке его губ пузырилась слюна.– Куда мы его отвезем? – спросила Олена.– В Леннокс-Хилл. Это в паре кварталов отсюда.Дилан приподнялся и тут же опять повалился на пол.– Пойдем, приятель, – уговаривал Ной, поднимая его за плечи, – давай, пошли со мной.Олена с Ноем вывели Дилана из спальни на балкон.– А что его родители? – проворчала Олена, с трудом удерживая тяжелую руку.– Его мать в отключке, – сказал Ной. – А отец… Даже не знаю, попробуем его найти.Они потащили Дилана к выходу. Ной оглядел комнату – мистера Тейера нигде не было видно, но тут из спальни доктора Тейер вышла Таскани.– Везете его в больницу? – встревоженно закричала она. – Я тоже поеду.– Найди своего отца, – отозвался Ной.– Зачем? Вы лучше его позаботитесь о Дилане.– Сейчас же найди его, – строго сказал Ной.Таскани исчезла. Ной с Оленой молча стояли возле двери, придерживая почти потерявшего сознание Дилана. В комнате было столько народу, что на них никто не обращал внимания.И тут из-за угла показался мистер Тейер со стаканом в руке. Рукава рубашки у него были закатаны, на лице сияла широкая улыбка, но в глазах таилась холодная ярость.– Что вы сделали с моим сыном? – Пальцы, сжимавшие стакан, побелели.– Ваш сын накачался транквилизаторами вашей жены, – ответил Ной.Мистер Тейер взглянул в побелевшее лицо Дилана, потом перевел взгляд на Ноя и Олену.– Вы его куда-то хотите везти?– Вам надо сейчас же отвезти его в больницу, – сказал Ной, чувствуя промокшую штанину Дилана.– Мне надо? – засмеялся мистер Тейер.Ной наклонился вперед и высвободил руки. Мокрый от мочи, Дилан повалился на руки своего отца. Мистер Тейер держал сына одной рукой так же равнодушно, как клюшку для гольфа. В другой у него по-прежнему был стакан.Ной открыл рот и тут же закрыл. Он был не в силах выразить переполнявший его гнев и в то же самое время не сомневался, что мистер Тейер доставит Дилана в больницу. Олена взяла Ноя за руку.– Спокойной ночи, мистер Тейер, – сказала она.Олена открыла входную дверь и повела Ноя из квартиры. Он в последний раз обвел блуждающим взглядом апартаменты и поймал взгляд стоявшей на балконе Таскани. Она кивнула: она позаботится о том, чтобы Дилана отвезли в больницу.Ной и Олена прошли несколько кварталов по залитой лунным светом Парк-авеню, прежде чем взяли такси. Ной сидел откинувшись на спинку сиденья, гладил Оленины волосы и смотрел в окно. В кармане рубашки лежал жесткий прямоугольник – чек. Уголки его царапали грудь. Этот кусочек картона был теперь единственным его оружием против них. В своей ненависти он хотел, чтобы они заплатили за все – за равнодушие к собственным детям, за свое богатство, за то, что они считали себя выше его. Он депонировал чек в ближайшем банкомате, прежде чем вернуться домой. После он решит, как поступить с этими деньгами. 12 – Я не могу это сделать, старик, ну не могу я. – Дилан прижался к дверце машины.Сжимавшие руль пальцы Ноя побелели. Он сочувственно посмотрел на Дилана, в то же самое время зорко, напряженно поглядывая на зеленые лужайки школы Горацио Манна. Несмотря на уверенность, что поступает правильно, он не мог избавиться от ощущения, что совершает ошибку.– Конечно, можешь. Тебе нужно набрать всего на двадцать баллов больше. Это плюс два-три верных ответа, не больше.Дилан уставился на крышку бардачка, потом глянул на зеленевшие в лучах утреннего солнца газоны школы Горацио Манна.– Вот дерьмо-то. Ты по уши в дерьме, помяни мое слово.Когда прошлой ночью Ной посадил его к себе в машину, Дилана обуяла ярость. Но снотворное сделало свое дело, и утром он проснулся в квартире Ноя бодрым и отдохнувшим.– Это твой последний шанс сдать экзамен, Дилан. Я его сдавать за тебя не собираюсь, и твоя мать уже не успеет никого нанять. А я и так уже по уши в дерьме, так что меня пугать не надо. Иди и сдай свой чертов экзамен.– Зачем ты это со мной делаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102