– Ной, – жестко сказала Таскани, – моя мама хочет с вами поговорить.– Спасибо. – Доктор Тейер резко повернулась на каблуках и вышла из комнаты.– Ведьма, – процедила Таскани, когда дверь закрылась, – вечно ей надо свою власть показывать.Ной не знал, что сказать. Доктор Тейер вела себя странно, но «показывать власть» означало «осуществлять контроль», а этим, в конце концов, занимаются все родители.– Вы с ней не ладите? – было самым дипломатичным, что он сумел придумать.– Что за идиотский вопрос! – Таскани ожесточенно закусила карандаш. – Как с ней можно ладить? Она чудовище.До конца занятия оставалось десять минут, но Ной не мог представить, как заниматься после того, что произошло. Он решил, что в следующий раз останется на десять минут дольше, и собрал вещи. *** Ной не имел понятия, где может находиться доктор Тейер. Хоть он приходил к Тейерам уже много недель, их резиденция оставалась для него лабиринтом, где было так же легко заблудиться, как в сказочном лесу. Он прошел мимо кухни и наконец нашел доктора Тейер. Одетая в строгий костюм, она сидела в большом старинном кресле в своей спальне. Жалюзи были опущены, и в комнате царил полумрак.– Доктор Тейер? – негромко позвал Ной. Она не шевельнулась.Он позвал еще раз. Она медленно, с трудом повернула голову, словно температура в комнате была ниже нуля.– Заходите. Садитесь.Ной внутренне подобрался и осторожно присел на продолговатое сиденье, обитое изумрудным шелком.– Вспоминание Фредерика Дугласа, – ровно произнесла доктор Тейер.Тишина заполнила комнату. Лишь мраморные часы на армуаре громко тикали.– Да, – наконец печально ответил Ной. Это была его самая действенная защита против родительского неудовольствия, применяемая лишь в самых сложных ситуациях: он молчаливо сочувствовал рассерженному родителю, всячески показывая, что перед лицом атак враждебного мира они с ним образуют единый фронт.– Это вы его этому научили? – спросила доктор Тейер. – И что это за слово – «вспоминание»?Ной не мог понять, сердится ли она. Слова срывались с ее губ, видимо, под действием какого-то наркотика.– Э… нет, он сам это придумал. Я действительно подал ему идею написать о Фредерике Дугласе, но имел в виду не совсем это.По лицу доктора Тейер расплылась ничего не выражающая улыбка.– С другой стороны, это даже забавно. За юмор могут добавить баллы?– Возможно, иногда добавляют, но я бы не стал на это рассчитывать.Доктор Тейер махнула рукой:– Я уже столько всего передумала об этом экзамене, Ной. Но если у Дилана нет мотивации, все это не имеет смысла. Мы можем дать ему все – я даю ему все, – но он не осознает того, что имеет, что я сделала для него. Словно я вовсе не существую.– Таскани делает успехи, – сказал Ной простодушным, как он надеялся, голосом.– У Таскани все получится, – доктор Тейер зевнула, – я не сомневаюсь.– Ее экзамен через две недели.– Знаю. Тогда же придут результаты Дилана. Насколько вы лично заинтересованы в успехе?– Ну, видите ли, мое агентство, решая вопрос о ставках и надбавках, разумеется, учитывает динамику оценок учеников, в какой-то мере…– Потому что, должна признаться, когда я впервые вас увидела, я подумала: «Он слишком молод, он не справится». Я почти решила отослать вас и запросить другую кандидатуру. – Она значительно посмотрела на Ноя, словно предлагая оценить ее великодушие. – Но детям вы как будто понравились. Что, конечно, может означать, что с вами им не приходится особенно напрягаться… Но тем не менее…Ной вежливо улыбнулся в окутывающий доктора Тейер полумрак.– Но мои дети не знают, что есть и другой Ной, Не так ли? – напирала она.Он заставил себя улыбнуться. Что именно известно ей о его прошлом?– Что вы имеете в виду?– Да-да, давайте сохраним приличия: «Ах, Ной, я такая глупая, сама не знаю, что имею в виду!»Ной вглядывался в полумрак, страх сжал ему горло.– Я думаю, в чем-то мне следует сказать вам «спасибо». – Доктор Тейер передвинула в кресле свое костлявое тело. – За то, что вы помогаете им. За то, что вы с виду так прекрасно к ним относитесь.– Спасибо, – на мгновение у него закружилась голова, он словно глянул в бездонную пропасть, – это очень много для меня значит.Доктор Тейер снисходительно улыбнулась, словно слушала лепет деревенского дурачка, и продолжила:– Но это не значит, что я удовлетворена. Вот, например, собираетесь ли вы поставить меня в известность о том, что уходите, или просто надеетесь, что я не замечу?Она не была раздражена, она просто играла. Голос Ноя дрогнул, лишь усилием воли он заставил себя отвечать не спеша.– Безусловно. И должен сказать вам, доктор Тейер, что было немало занятий, когда я оставался на десять минут дольше положенного.Она наклонила голову, изображая удивление.– Но ведь я тогда не просила вас оставаться дольше положенного, не так ли?– Конечно, нет… – Он не мог придумать, что еще сказать, поэтому просто повторил «конечно, нет», на этот раз более решительно.Доктор Тейер резко выпрямилась в своем кресле.– Вот-вот-вот, Ной, молодцом, так держать.– Простите?– В вас есть настоящая мужская изворотливость, которую вы пытаетесь от меня скрыть. Вам было не так-то легко добраться до Манхэттена. Проявите характер: забудьте о моих чувствах. Вежливость здесь совершенно излишня. А сейчас скажите мне – только откровенно, – каковы будут результаты Дилана?Было похоже, что доктор Тейер хочет, чтобы он бросил ей вызов. Она отвела назад волосы, обнажив длинную белую шею, и вопросительно посмотрела на него.– Так себе. Не слишком хорошие, – сказал Ной.– Так. А теперь скажите мне: почему так получилось?– Слишком много репетиторов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102