– Ну, как я тебе говорил, я знаю то, что случилось с Клэр и чего она не помнит. И это очень плохое – и я…
– Я не понимаю, откуда ты можешь знать то, чего она не знает.
Он отмахнулся от ее вопроса.
– Неважно. Просто поверь, что я знаю. Итак, мне нужно сказать ей или нет? Я думаю, что если бы я ей рассказал, возможно, это могло бы положить конец этой неразберихе. И ей тогда больше не будет нужен Рэнди. По крайней мере, не для того, чтобы прояснить ее память. – Он не хотел думать о других целях, для которых ей может понадобиться Рэнди. Пэт на минутку задумалась.
– Я опасаюсь, что у меня осталось то же мнение, когда вы оба были стороны А и В. Похоже, что она сама медленно вспоминает, и подталкивать ее будет роковой ошибкой.
Он кивнул.
– Надеюсь, ты права. – Ему бы хотелось силой приблизить конец экскурсии Клэр в собственное прошлое, которое приносит такую боль, тем не менее он все еще страшился того, что ему пришлось бы рассказать те ужасные вещи, которые он знает.
– А я надеюсь, что она участвует в сеансах психоаналитика, а не шарлатана, – сказала Пэт. – Похоже, это дело серьезное.
– Я понимаю.
Пэт тяжело вздохнула.
– Я рада, что ты рассказал мне все об этом, – сказала она. – Я слишком была зла на Клэр. Понимание ситуации несколько смягчило мою ярость.
– Но не слишком-то успокаивайся, хорошо? Мне ведь нужен кто-то, с кем я бы мог поделиться своей яростью.
В комнате опять все стихло. Мускулы рук Джона были твердые, а запах волос Пэт окружал его, как запах летнего дня. На этот раз, когда он закрыл глаза, то заснул в объятиях друга.
36
Сиэтл
Ближайший стенд с газетами, где была «Вашингтон Пост», находился в полумиле от больницы, поэтому Ванесса каждый день совершала прогулку в обеденный перерыв, чтобы купить газету. Процесс о домогательствах Зэда Паттерсона начался, но газеты Сиэтла не освещали его так детально, как хотелось ей. Конечно, фотографий молоденькой обвинительницы Паттерсона не было, но у Ванессы сложился ясный образ девочки. Она была стройной и нескладной, с телом ребенка. Ее ноги и руки были длинные, коленки – шишковатые и покрытые царапинами от падений. Почти белые волосы пострижены по-мальчишески коротко. Нос – вздернутый, а ресницы такие белые, что их почти незаметно. Откуда возник этот образ, Ванесса не могла сказать. Тем не менее, как только она прочла статью, описывающую во всех деталях заявление против Паттерсона, она увидела девочку именно такой.
Даже тогда, когда пятничный номер газеты сообщил, что девочка и ее мать иммигрировали в Соединенные Штаты из Сальвадора пять лет назад, Ванессу не оставлял образ озорной светловолосой беспризорной девчонки.
Беспризорница, которой не верили. Ко второй неделе слушанья дела мать девочки неохотно давала показания о неприятностях, которые имела из-за дочки. Ее поймали на краже, пришлось согласиться матери, и она часто лжет. Тетя девочки зашла так далеко, что объявила свою племянницу «порочной». «Она не похожа на других детей в семье», – сказала тетка.
Ванесса прочла показания матери и тетки в уверенности, что девочку обижали не первый раз. Она ни на секунду не верила, что дети могут быть плохими от рожденья.
Группы, борящиеся за права женщин, подозрительно отмалчивались, и Ванесса догадывалась, что они чувствуют то же самое, что и Терри Руз – будет ошибкой свалить Зэда Паттерсона с его трона, который давал ему власть. В большинстве женщины только пострадают от его падения. Статьи в газетах взахлеб описывали его деятельность по защите прав жертв физических домогательств и его сочувствие к своей обвинительнице.
«Эта маленькая девочка определенно нуждается в советах и руководстве, – цитировали Паттерсона, – и нашей первостепенной задачей является проследить за тем, чтобы она получила ту помощь, в которой нуждается».
Фотографии в газетах представляли его улыбающимся с видом легкой непринужденной самоуверенности. «Я полностью доверяю системе правосудия нашей страны», – заявлял он, по крайней мере трижды, по не связанным между собой поводам. Ванесса смогла только мельком взглянуть на фотографию. Мало-мальски пристальное всматривание в это лицо вызывало пульсацию в голове и приступ тошноты в желудке.
Оказалось, что не только у нее была такая реакция на сенатора из Пенсильвании. На десятый день слушанья – в день, когда девочке было необходимо давать показания лицом к лицу с Зэдом Паттерсоном в суде, – ее госпитализировали с гастритом. Представитель из больницы заявил, что это реакция на стресс от судебного процесса, но представители стороны Паттерсона сочли неожиданную болезнь уверткой со стороны девочки. Она не знала, во что ввязывается, когда сделала свое обвинение.
В других статьях в газетах Ванесса заметила, что над Паттерсоном добродушно подшучивали относительно того или иного законопроекта, как будто он был совершенно другим сенатором, и в его жизни ничего подобного не происходило. Невиновен, пока вина не доказана. Ванессе было интересно, неужели она единственный человек во всей стране, кто отнесся к слушанью дела серьезно. Почему же больше никто не поможет этому ребенку? Почему все только хотят от нее избавиться?
Газеты опубликовали статью о болезни девочки во вторник. В ту же среду Ванесса неожиданно для себя оказалась в одной из платных телефонных кабин в приемном покое больницы, набирая номер адвоката девочки из Вашингтона Жаклин Кинг. Ее руки дрожали, когда она нажимала на прохладные круглые клавиши телефона. Она смогла дозвониться лишь помощнику, адвокат была в то утро в суде. Ванесса не назвалась, но прямо перешла к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141