– Я надеюсь, не из-за Энни?
Она кивнула. Алек нахмурился:
– Но это же нелепо! Я поговорю с ним.
– Пожалуйста, не надо. Вы можете сделать только хуже.
– И что вы собираетесь делать, я имею в виду витражи? Бросите ими заниматься?
– Я найду выход.
– У меня сохранилась целая куча инструментов Энни. Они валяются в доме просто так, без дела. Почему бы вам не зайти и не посмотреть, не пригодится ли что-нибудь из этого?
Ее радость была несоизмерима с его предложением.
– А у нее дома был точильный камень? Алек кивнул.
– Приходите сегодня вечером, – он вернул ей Сильви, слегка коснувшись пальцами ее груди через блузку. – Мои дети, наверное, будут дома, и это поможет нам избежать неприятностей.
Оливия снова взялась за ручку двери, но не сделала движения, чтобы уйти. Она посмотрела на Алека.
– Сегодня утром я почувствовала, как во мне зашевелился ребенок.
Он нахмурился, но она не смогла прочесть выражения его глаз. Она смущенно пожала плечами.
– Я просто хотела рассказать кому-то, – сказала она, открывая дверь.
– Оливия, – позвал Алек, и она обернулась к нему. – Вы должны были рассказать об этом Полу.
ГЛАВА 38
Впервые за семь месяцев Алек достал из стенного шкафа в коридоре чемоданчик с инструментами Энни, ее точильный камень и принес все это в кабинет. Чемоданчик был сделан из мягкой коричневой кожи, теперь покрытой слоем пыли. От одного его вида у Алека заныло в груди. Он тряпочкой протер запыленную поверхность, а затем открыл и разложил его содержимое на старом рабочем столе Энни, мужественно вдыхая старый знакомый запах – металлический и парфюмерный одновременно, смесь Энни и ее инструментов.
Инструменты не были разложены по маленьким кармашкам, а лежали как попало, в том виде, в каком она их оставила. Плоскогубцы, стеклорезы, мотки припоя и медной фольги, ножницы с тремя лезвиями. Алека немного смущало, что Оливия увидит это, увидит, какой неорганизованной была Энни. Он представил себе, как она сидела здесь, в кабинете, вечно сражаясь со своими волосами, спадавшими ей на глаза и мешавшими работать. Она сгребала массу волос руками и, закручивая, забрасывала их за спину – бессознательный жест, на который он обратил внимание еще в ту ночь, когда они познакомились. Хорошо, если Оливия возьмет кое-что из этого инструмента и использует по назначению, дав ему вторую жизнь.
– Зачем ты достал мамины инструменты?
Он обернулся и увидел в дверях Лейси. Ее волосы отросли, образовав смесь рыжего и черного.
– Оливия Саймон хочет одолжить кое-что из них.
– Почему она не может использовать инструменты Тома?
– Том сейчас не занимается с ней, и ей в данный момент нужны собственные инструменты, поэтому я предложил, чтобы она зашла и посмотрела на мамины.
– Она придет сюда? – Лейси нахмурилась. – Я думала, что ты больше не встречаешься с ней.
– Мы с ней просто друзья и ничего больше, я тебе уже объяснял, – он размышлял, не совершил ли ошибки, пригласив Оливию зайти к нему.
Он мог бы завести инструменты к ней домой. У него перед глазами всплыли воспоминания о его последнем визите к Оливии, ее гостиная, и он покачал головой. Ну, пожалуй, можно было бы забросить их к ней на работу.
Тренькнул дверной звонок, и Алек услышал, как Клей сбежал по лестнице, чтобы открыть. Он уже поговорил с Клеем, сообщив, что Оливия зайдет, объяснив, по какому поводу. Клей отреагировал необычной для него двусмысленной ухмылкой. Теперь Алек услышал в гостиной голос Оливии и ответный смех Клея.
– Мне нужно заниматься, – сказала Лейси, выходя в дверь, ведущую на кухню, а не в гостиную, чтобы не встречаться с Оливией по дороге наверх.
Оливия и Клей вошли в гостиную.
– Я собираюсь уходить, пап, – сказал Клей. Алек оторвал взгляд от инструментов.
– Ладно. Счастливо повеселиться.
Оливия улыбнулась, глядя вслед Клею. На ней было розовое в белую полоску трикотажное платье с заниженной талией. «Это как раз то, что нужно, – подумал он, – идеальный камуфляж. Никто не догадается, что она беременна».
– Ваш сын невероятно похож на вас, просто сверхъестественно, – сказала она, ставя свой тубус на стул у рабочего стола. Она взглянула на ящик с инструментами. – Ого!
– Они в некотором беспорядке, – сказал Алек. – Энни без труда смогла бы подобрать то, что вам нужно, я же ничего не могу посоветовать.
– Мне кажется, я сама справлюсь, – она кинула взгляд на него и через дверь кабинета заметила овальные окошки. – О, Алек!
Она прошла в гостиную к окошкам. Снаружи было еще достаточно светло, чтобы оживить яркие краски витражей.
– Они прекрасны. Он встал рядом с ней:
– Ваш муж тоже был очарован ими.
– Правда?
Она показала на одно из окошек в середине:
– А почему его она оставила прозрачным?
– Это не она. Я разбил его пару недель назад – запустил в него стаканом.
Оливия посмотрела на него:
– Я не думала, что вы такой неуравновешенный человек.
– Как правило это не так.
– Вы в кого-то целились?
– Я думаю, в Господа Бога. – Он засмеялся, и она коснулась его руки. – Том попробует снова собрать его для меня. – Он направился в сторону кухни, и она последовала за ним. – Хотите чаю со льдом?
– Спасибо.
Он достал из холодильника кувшин, а из шкафчика над мойкой два зеленых стакана.
– Ну, и как поживает Оливия? – спросил он, разливая чай. – Мы ведь не разговаривали с вами с того дня, как ездили в Норфолк.
Она взяла из его рук стакан и прислонилась к столу.
– Оливия слегка запуталась. – Она опустила взгляд на стакан, и ее густые темные ресницы легли на щеки. – Много чего произошло с тех пор, как мы беседовали последний раз, не говоря уж о том, что я стала самым непопулярным врачом в Аутер-Бенкс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139