— Придурок! — ставит диагноз Хизер. -Пошли, ребята, двинемся наверх. — По задней лестнице она ведет их на площадку, дверь в ванную распахнута, и они видят в доверху налитой ванне парня, полностью одетого, — он шлепает по воде теннисной ракеткой, пытаясь поймать растеньице, вытащенное с корнями из горшка, а трое столпившихся у бортика приятелей-болельщиков неистово подбадривают его криками и жестами.
— Бессмысленно, разрушительно, — бормочет Хизер, проходя мимо.
Тед отваживается искоса глянуть на Лорен и теряется окончательно: оказывается, она сама уже глядит на него, и когда он посмотрел на нее, их глаза встретились. Сегодня за ланчем — кажется, сто лет тому назад -она дважды улыбнулась в ответ на его реплики, а ее подруги даже и не думали хихикать.
Хизер возвещает, что намерена прекратить это безобразие в ванной комнате, и возвращается на площадку, восклицая на ходу:
«Эй, вы, там!», а Тед и Лорен остаются наедине посреди лестницы. Кислотная музыка поднимается столбом вверх из гостиной к ярко освещенной площадке второго этажа.
Стиви советовал Теду при заминке в разговоре использовать примитивную тактику «а я — а ты»: сообщить какой-нибудь простой и очевидный факт из своей жизни — кто ведет в классе историю, что поделывал прошлым летом, — а потом выспросить аналогичную информацию у собеседника. Именно так ведут себя нормальные люди, внушал Стиви. Веди себя так, словно все вокруг абсолютно реально. Этот метод работал, пока ни с того ни с сего не заиграл Лу Рид[ Лу Рид (Луи Фербэнк, р. 1942) — американский рок-музы кант ], и все простые и очевидные факты о жизни Теда сами собой исчерпались.
— Жаль, что Стиви повел себя как последний осел, — извинился он.
— Плевать. Вы с ним не сиамские близнецы.
Сарказм Лорен озадачил Теда.
— Верно, — пробормотал он. — Ты права. Давняя тоска давит на грудь, подкатывает к горлу. Он готов признаться, что никогда у него не было девушки, не было секса, только целовался два раза и потому чувствует себя придурком и уродом, но такие мысли лучше все-таки держать при себе.
— Симпатичный у тебя свитерок, — говорит он вместо этого.
— Спасибо.
— И эта штука у тебя на шее мне тоже нравится. Это что?
— Жадеит. — И она провела пальцами по ожерелью.
— Тепленький, наверное. Нагрелся у тебя на шее.
— Это уголовное преступление! — орет в ванной Хизер. — Ты за это срок схлопочешь!
— Может, присядем? — предлагает Лорен.
— Давай, — соглашается он.
Они прошли по коридору в пустую комнату, скорее всего, предназначенную для гостей. Лорен плюхается на широкий белый диван.
— А Дэвидсоны пока что пьют пина-коладу [ Пина-колада — ликер из рома, ананасового сока и кокосового молока ] в Арубе, в какой-нибудь лачуге на берегу.
— Ага, — подхватывает Тед, — и хвастаются своим сыночком Джеком, которого еще до окончания школы зачислили в университет.
— Вот именно.
— А моих предков с места не сдвинешь, — жалуется он. — Как насчет твоих?
— Бывает иногда. Они такие тупые. Из-за всяких глупостей переживают.
— Тяжко тебе.
— Ага, — повторяет она за ним. — Бывает. Тед пристраивается рядом с Лорен на краешке дивана.
— Ты вроде как старше, — говорит он.
— В каком смысле? — Она щурится, словно не может сфокусировать взгляд.
— Ну, словно ты все это уже знала. Говоришь мало, что-то думаешь про себя, а вслух не говоришь. Непривычно как-то. — Нельзя ли протянуть руку, подложить ей под затылок, потрогать вытянутые бусины из жадеита у нее на шее? Что откроется ему, что он узнает, если дотронется до Лорен?
— По накуру, — предупреждает он, откидываясь к спинке дивана. — Если что не так скажу, не обижайся, о'кей?
Она качает головой:
— Я и сама пьяная.
Тед прикрывает глаза. Он видит миссис Майнард — та мирно спит в своей комнате там, на горе. Ни родителям, ни брату он не рассказывал о визитах в пансионат, да они и не спрашивали, в какой благотворительной программе он участвует.
— Захожу я сегодня в магазин, — путано начал он. — С той старухой, которую навещаю в Плимуте, ну, социальная программа. Обычно она просит меня порисовать, но сегодня мы решили сделать вылазку. В магазине у нее типа крыша поехала. Содрала рекламный плакат, а потом… — Он снова видит перед собой лицо миссис Майнард, она замерла в испуге, неотрывно глядит на шоссе сквозь ветровое стекло. — В машине она сказала, что на заднем сиденье сидит еще та, другая, но чтобы я не оборачивался, а то другая рассердится. Сказала, что часто слышит голос этой женщины, но видит ее очень редко.
Тед широко раскрывает глаза и смотрит на Лорен.
— Странное дело, — говорит он. — Я вовсе не испугался. То есть мне было не по себе, но я ей верил.
— Тебе показалось, что в машине с вами едет кто-то еще, кого ты не видишь?!
— Я имею в виду, для нее это все реально.
Лорен промолчала в ответ. Они еще посидели на кушетке, прислушиваясь к доносившемуся снизу голосу Лу Рида. Он звенел отчаянием, столь неуместным здесь, среди журнальных столиков с книгами и засушенными цветами, клетчатых покрывал на постели и сборчатых занавесок, а рядом еще бежевый циферблат — все, что однажды якобы им тоже потребуется. Приятные вещи приятных домовладельцев. Такие же грустные, как и вечные вещи дома у Теда, гарнитур кленового дерева в гостиной, купленный в тот самый год, когда он появился на свет, обеденный стол, за которым он маленьким мальчиком сидел вместе с родителями, знаки, хранящие память об общих надеждах супругов. Они с Лорен — лишь цветистый нарост в такой вот комнате, мертвая река времени уносит их прочь, не останавливаясь ни на миг.
— Ты мне нравишься, — говорит Лорен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58