«Выключи немедленно!»
Нажимает на «стоп», щелчок громко отдается в ушах.
— Последний раз предупреждаю.
Двадцать с лишним старшеклассников сгорбились за партами из темного пластика, сорок пять минут высшей математики, ни малейшей надежды увидеть Лорен Дженкс. Становится тошно.
— Боже мой! — восклицает Тед как можно искреннее. — Я же тетрадь забыл! Я мигом! — И вылетает обратно в коридор, мчится прочь, слышит, как захлопывается за его спиной дверь.
— Молодец! — Стиви Пайпер выскакивает ему навстречу из кабинета химии, одобрительно поднимает вверх большой палец. -Приходи сегодня на вечеринку, чел: предки Фебы Дэвидсон отвалили из города.
— Само собой, — откликается Тед, пробегая по коридору к кабинету рисования. У Лорен сегодня «рисунок с натуры». Он заранее боится, что она заметит, как он караулит под дверью класса, хотя и догадывается: она давно уже знает, что он подглядывает за ней, — уже много недель, с тех самых пор, как в начале семестра Лорен перешла в их школу.
Миссис Теодопулос выставила на мольберте перед классом фотографию собаки и тычет указкой, требуя обратить внимание на уши. Ученики {все сидят спиной к Теду) мажут угольками по бумаге, выводят уши. Лорен во втором ряду: линялый оранжевый кардиган, растянутые карманы не застегнуты, косая полоса света падает ей на плечо, над ухом блестит прядь коротких темных волос, сережек нет. Теду нравится, что девушка не носит кольца и бусы, не пользуется косметикой. У нее такие большие глаза, она выглядит лет на десять старше его, словно живет уже в пятый раз и все в мире видела, а теперь по какой-то таинственной причине (плохая карма, например) вынуждена повторять жизнь заново в старшем классе средней школы. Вечером, сидя в своей комнате и с сожалением вытесняя из сознания ее образ, чтобы поискать в Интернете более примитивные картинки, Тед размышляет: ей бы, наверное, хотелось поделиться с кем-нибудь своим опытом, каково это — побывать в столь отдаленных местах и возвратиться. Редко, очень редко он позволяет своему воображению раздеть девушку, и тогда Лорен непременно оказывается сверху, выгибает спину, плотно зажмурившись, а на лице ее такое выражение, будто она припоминает что-то из прошлого, однако под конец открывает глаза, опускается ниже, приникая к нему, они глядят друг другу в глаза, он подымается ей навстречу, целует, взрывается.
Оттуда, где он стоит, напряженно думая о ней, не видно, как Лорен справляется с собачьим ухом. Он прислоняется головой к стеклянной двери, пытаясь разглядеть хотя бы профиль, руку, рисунок, и при этом упускает из виду миссис Теодопулос, которая грозно несется по проходу, как боевая колесница, выставив вперед указующий перст. Учительница уже приблизилась к двери, ученики поворачивают головы ей вслед, наблюдая, забавляясь, но тут и Тед замечает ее. Сердце пропускает один удар.
В ужасе он разворачивается и обращается в бегство.
Забравшись на галерею третьего этажа, он смотрит через двор в окно класса и снова видит поверх могучего плеча миссис Теодопулос два первых ряда в кабинете рисования. Приятельницы Лорен уже несколько недель назад при виде Теда начали хихикать, так что нет больше смысла прикидываться. Он смотрит на нее в открытую. Ну же, смейтесь, думает он, смейтесь надо мной, я жалок, я уродлив, я безнадежен, плюньте на меня, закатите глаза, издеваясь, скажите, что в жизни бы не согласились даже притронуться к такому, как я, лучше с обезьяной переспать, ну же, скажите мне это в лицо.
Вроде бы никто не смотрит в его сторону. Чертят что-то, сами еще не проснулись, ленивые, расслабленные тела. Первый урок.
И вдруг Лорен на мгновение отрывается от мольберта, смотрит в сторону и замечает Теда. Улыбается ему. Точно, улыбается. Лорен Дженкс узнала его с тридцати ярдов и улыбнулась — ему ли, над ним ли смеясь, об этом он не смеет даже задумываться. Изобразил хладнокровие, помахал небрежно и пошел себе прочь. Решено: сегодня же подойдет с подносом к ее столику, и пусть ее чертовы подружки хихикают сколько угодно.
Нужно привести в порядок нервы, пока не наступил обеденный перерыв.
Спрятавшись в туалете, он попытался сосредоточиться на истории битвы при Шайло[ Битва при Шайло (1862) — одно из сражений Гражданской войны в США ], но быстро сдался и представил себе, как четыре обнаженные блондинки лижут его тело — явно недостает оригинальности, но, по крайней мере, сделал дело, получил облегчение и впервые за все утро вздохнул свободно.
К моменту пробуждения краски сделались более живыми: винного и золотого оттенка завитки на восточном ковре, полоса зари на целомудренно-голубом небе. Накинув халат, Элизабет вернулась на привычный наблюдательный пункт возле окна. Солнечный свет слоями ложился на заиндевелую траву во дворе. Такой же чистый свет осеннего утра струился на лужайку перед больницей на побережье Коннектикута, где Элизабет провела целый месяц за год до того, как они с Биллом поженились. Воспоминания с небывалой легкостью возвращались к ней нынче.
По воскресеньям он приезжал из Кембриджа в стареньком «линкольне», доставшемся от отца. Они гуляли на утесах, с которых открывался вид на Лонг-Айленд. Билл такой нервный, чувствительный, обожал книги. Тоже вырос в Новой Англии, в семье, отпавшей от Епископальной церкви, его тоже воспитывали на идеях свободы совести, родители сдержанно вздыхали над «Нью-Йорк Тайме» и спасение — если таковое вообще существует — связывали с надеждами на реформу, а не с искуплением. Они с Биллом любезничали часы напролет, вежливо обходя молчанием причины, приведшие Элизабет в больницу, — небольшие провалы, как называли это родители, она то забывала, где находится, то слышала голоса, но такое случалось реже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58