В 1986 году альбом «Джульетта» номинирован на «Грэмми» в категории «Лучший альбом». В том же году Кроу номинирован на «Грэмми» в категории «Лучший рок-исполнитель» за песню «Ты и твой гламур».
Глава 4
Когда Энни с надеждой глазела на экран офисного компьютера в ожидании ответа Такера Кроу, сам Такер Кроу в сопровождении своего шестилетнего сына Джексона бродил между полками ближайшего к дому супермаркета, пытаясь выбрать подходящие продукты для человека, которого они оба с Джексоном знали не слишком-то хорошо.
– Сосиски в тесте?
– Ага.
– Тебе-то они нравятся, я в курсе. А Лиззи понравятся?
– Ну… не знаю.
И верно, откуда б ему знать.
– Слушай, пап, а кто она? Я опять забыл.
– Она твоя сестра.
– Да не, это-то я помню. А почему?
– Ты же знаешь, кто такая сестра.
– Ну не такая же.
– Самая обыкновенная сестра.
Нет, конечно же, не самая обыкновенная, и Такер это понимал. Для шестилетнего парня сестра – девчонка, которую видишь каждый день за столом, с которой ругаешься из-за того, что смотреть по телику, с дня рождения которой всеми силами пытаешься смыться, потому что там сплошной девчачий визг и все эти дурищи с косичками и кудряшками ржут над тобой, когда ты еще и из комнаты-то не успел выскочить. А тут заявится двадцатилетняя тетка, которая у них ни разу еще не бывала. Джексон ее даже и на фото-то не видел. Сообрази тут, что она ест, чего не ест… Может, она и вовсе вегетарианка. Вообще-то родственники средь ясного неба для Джексона не в новинку. Года за два до этого Такер познакомил его с братьями-близнецами, о которых Джексон прежде не имел представления – да и сейчас уже прочно их забыл.
– Извини, Джексон. Согласен, тебе это кажется необычным. Она твоя сестра, потому что у вас с ней один и тот же отец.
– И кто ее отец?
– А как ты думаешь? Кто твой отец?
– То есть ты и ее отец?
– Да.
– И Купера тоже?
– Да.
– И… Джесси? – Купер и Джесси – те самые братцы-близнецы с которыми его уже познакомил общий папаша Такер.
– Да, и Джесси. Видишь, ты все понимаешь.
– А кто в этот раз мать?
Джексон задал этот вопрос с таким усталым пониманием сути, что Такер едва сдержал смех.
– В этот раз Натали.
– Натали из школы? Училка?
– Ха! Нет-нет. Другая Натали.
Такер не без удовольствия представил себе Натали, о которой вспомнил Джексон, 19-летнюю учительницу подготовительного класса, светловолосую и стройную. Эх, времечко-то было, как пел когда-то Джеймс Браун.
– Которая?
– Ты ее не знаешь. Она теперь в Англии живет. А я с ней познакомился в Нью-Йорке.
– А сестра где живет?
– Она живет в Англии с матерью, но сейчас собирается в колледж в Штатах. Она очень умная.
Все его дети очень умные, и он этим гордится, хотя и вряд ли по праву, так как принимал участие в воспитании одного лишь Джексона. Может, ему стоит гордиться тем, что оплодотворил он только умных женщин? Так ведь и это случайность. Если только вспомнить, со сколькими тупыми дурами он спал…
– А она мне будет читать? Купер и Джесси мне читали. И Грейси читала.
Грейс – еще одна дочь, старшая. Такера передергивало даже при одном упоминании ее имени. Негодящим родителем оказался он и для Лиззи, и для Джесси с Купером, но эта неадекватность казалась простительной. Во всяком случае, сам он смог ее себе простить, хотя дети и их матери и не торопились к нему присоединиться. А Грейс… Грейс – другое дело. Джексон видел ее лишь однажды, и Такер провел все время ее визита к ним в холодном поту, несмотря на то что характер его старшей дочери оказался таким же золотым, как и у ее матери. Это обстоятельство лишь усугубляло ситуацию.
– Да ты уже большой и сам сможешь ей почитать. Удивишь ее.
Такер положил в тележку упаковку сосисок, подумал, вынул, вернул на полку. Интересно, каков процент вегетарианок среди умных девиц? Половина, пожалуй. Так что все же есть шанс, что она ест мясо. Он снова сунул сосиски в тележку. Но ведь даже мясоедки не едят красного мяса. А сосиски эти розово-оранжевые. Ядовито-оранжевые. Ядовитый розово-оранжевый ближе к красному. Конечно, цвет этот не от крови, а от химикатов, красителей… А почему бы вегетарианцам не есть химию? Кроу нерешительно повертел сосиски в руке. Лучше б ему родить тридцатилетнего техасского автомеханика с красным носом. Купил бы сейчас бифштексов, батарею пива и упаковку «Мальборо», да и дело с концом. Но чтобы иметь сейчас тридцатилетнего техасского автомеханика с красным носом, нужно было тридцать лет назад поиметь жаркую тридцатилетнюю техасскую официантку с красными щеками, а Такер потратил свою молодость на смертной бледности английских манекенщиц со скулами вместо грудей. Вот и расхлебывает теперь. Да и тогда расхлебывал, пожалуй. О чем он только думал? Точнее, чем думал…
– Пап, ты чего?
– Да вот размышляю, Джексон, ест она мясо или нет.
– А почему она может не есть мясо?
– Потому что некоторые считают, что есть мясо нехорошо. А другие считают, что мясо вредно для здоровья. А третьи считают и то и это.
– А мы что считаем?
– Мы им верим, и тем и другим, но не обращаем внимания.
– А почему они считают, что это вредно для здоровья?
– Они думают, что мясо портит сердце. – Такер решил, что не стоит забивать ребенку голову рассуждениями о толстом кишечнике.
– Значит, сердце может остановиться? Если есть мясо? Но ты ведь ешь мясо, пап.
Голос Джексона зазвучал тревожно. Такер мысленно обругал себя. Идиот, думать надо, о чем болтаешь. Джексон недавно обнаружил, что отец его умрет в первой половине двадцать первого века, и его скорбь могла проснуться при малейшем прикосновении к теме. Вот и вегетарианство оказалось скользким вопросом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85