Она произнесла эти слова как бы невзначай, но они затрагивали весьма деликатную тему. Лишь она одна знала, что он предпринял свое путешествие, следуя повелению Бога. Священники в Саламанке считали его дураком. Но если бы он хоть единым словом намекнул, что сам Господь говорил с ним, его тут же заклеймили бы как еретика, а это означало бы не только крушение планов достичь Индии. Вообще-то он не собирался говорить ей об этом: не собирался говорить об этом никому. Он ничего не сказал даже своему брату Бартоломео, даже своей жене Фелипе незадолго до ее смерти, и даже отцу Пересу в Ла Рабида. Лишь неожиданно для самого себя, проведя час в обществе Беатрисы, он поделился с ней своими сокровенными мыслями. Не всеми, конечно, а только тем, что Бог сделал его своим избранником и повелел ему совершить это путешествие.Почему он поделился с ней? Возможно потому, что в глубине души знал: он может доверить ей свою жизнь. Или, возможно, потому, что ее всепонимающий, проницательный взгляд сказал ему, что убедить ее может только правда. Но даже и тогда Колумб не поведал ей всего, иначе и она сочла бы его безумцем.Но она отнюдь не считала его таковым, либо же она была явно неравнодушна к таким безумцам. Это чувство проявлялось и сейчас, и даже сильнее, чем он ожидал.– Останься со мной до утра, мой Кристобаль, – сказала она.– О сеньора… – неуверенно отозвался он, не понимая, правильно ли ее понял.– В Кордобе ты жил с простой женщиной Беатрисой, и у нее от тебя ребенок. Не станешь же ты утверждать, что живешь монахом.– Видимо, мне на роду так написано. Не могу устоять перед женщинами по имени Беатриса. И ни одну из них даже при сильном желании нельзя назвать простой или обычной.Леди Беатриса рассмеялась:– Тебе удалось польстить сразу двум женщинам, – старой любовнице и той, которая готова стать твоей новой. Неудивительно, что тебе удалось одолеть на своем трудном пути и священников, и ученых. Я даже думаю, что королева Изабелла, как и я, влюбилась в твои рыжие волосы и огонь, пылающий в глазах.– Боюсь, что теперь у меня больше седых волос, чем рыжих.– Что-то незаметно, – ответила она.– Сеньора, – сказал он, – когда я прибыл на Гомеру, я лишь молился, чтобы завоевать вашу дружбу, о большем я не смел и мечтать…– Похоже на начало длинной, изобилующей изящными оборотами речи, в конце которой мое откровенное предложение будет отклонено…– О, сеньора Беатриса, не отклонено, а скорее отложено…Она протянула руку, наклонилась, и коснулась его щеки.– Знаешь ли, Кристобаль, ведь красавцем тебя не назовешь.– Я тоже всегда так считал, – ответил он.– И тем не менее от тебя нельзя оторвать глаз. А когда тебя нет рядом, все равно продолжаешь думать о тебе. Я потеряла мужа, ты жену. Господу было угодно избавить их от земных мук. Неужели нам следует мучить себя неудовлетворенными желаниями?– Сеньора, а сплетни? Если бы я остался на ночь…– Ив этом все дело? Тогда уйдешь до наступления полуночи. Спустишься вниз через парапет по шелковому канату.– Бог услышал мои молитвы, – сказал он ей.– А что ему еще оставалось делать, раз ты выполняешь его повеление?– Я не осмелюсь согрешить и впасть в немилость у Него именно сейчас.– Да, мне следовало соблазнить тебя еще в Санта Фе.– И есть еще одно обстоятельство, сеньора. Когда я успешно завершу это великое предприятие, я вернусь домой не простолюдином, приобщившимся к дворянству лишь благодаря женитьбе на девушке не слишком знатного происхождения с острова Мадейра. Я буду вице-королем. Я буду адмиралом флота.Он усмехнулся.– Как видите, я последовал вашему совету и заранее оговорил все условия в подписанном королем документе.– Неужели вице-королем?! Боюсь, тогда вы и взглядом не удостоите правительницу какого-то далекого острова.– О нет, сеньора. Я буду адмиралом и, оглядывая свои океанские владения…– Подобно Посейдону, правителю всех берегов, омываемых водами океана…– Я никогда не найду более дорогого для меня сокровища, чем остров Гомера, и более чудесной жемчужины, чем прекрасная Беатриса.– Ты слишком много времени провел при королевском дворе. Твои комплименты звучат заученно.– Разумеется, ведь я повторял их изо дня в день целую неделю, пока, терзаясь, ждал вашего возвращения.– Ты хочешь сказать, что ждал возвращения “Пинты”.– Вы обе опоздали. Однако ваше рулевое устройство оказалось в порядке.Она покраснела, затем рассмеялась.– Вы упрекнули меня, что мои комплименты звучат слишком высокопарно, и я подумал, что вы оцените комплимент в кабацком духе.– Ах вот как это называется? И что же, за такие любезности продажные девки спят с клиентами бесплатно?– Не продажные девки, сеньора. Такие поэтические сравнения предназначены не для тех, с кем можно переспать за деньги.– Поэтические?– Ты моя каравелла, с наполненными ветром парусами…– Осторожнее с морскими выражениями, друг мой.– …С наполненными ветром парусами и ярко-алыми флагами, трепещущими на ветру, подобно губам твоим, когда ты говоришь.– А у тебя неплохо получается. Или это было придумано заранее?– Нет, это экспромт. Твое дыхание как благословенный попутный ветер, о котором молятся моряки, а при виде твоего руля у бедного моряка вздымается мачта.Она слегка ударила его по щеке, не желая, однако, причинить боль.– Выходит, я оказался непутевым поэтом.– Поцелуй меня, Кристобаль. Я верю в твою миссию, но если ты не вернешься, я хотела бы, по крайней мере, чтобы твой поцелуй напоминал мне о тебе.Он поцеловал ее, потом еще раз. Но потом ушел, чтобы заняться последними приготовлениями к отплытию. Сейчас ему надо выполнить волю Господню, а когда это будет сделано, наступит время получать земные награды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131