Так вот знайте, госпожа Кральц, почему я пришла так скоро со свадьбы. Так вот знайте – ни на каком ужине я не была. Выгнали меня.
– Иисусе Христе, – испугавшись, привратница даже подскочила на диване, – как так выгнали?
– Выгнали, – кивнула госпожа Моосгабр, – я пела колыбельную, а Набуле разносила тарелки с ветчиной и салатом. Всем дала, только меня обошла, а потом схватила пирожки, что я напекла ей на свадьбу, и выбросила во двор, а меня выгнала. Чтобы я шла поливать могилы и о детях заботиться. А я еще на эту свадьбу надела свое единственное праздничное платье.
Привратница с минуту сидела как громом пораженная, а потом наконец сказала:
– А что жених Лайбах, неужто не вмешался? Неужто не стукнул по столу, не закричал?
– Не стукнул, не закричал, – покачала головой госпожа Моосгабр, – он приличный парень, наверное, особенно и не может кричать. Но это что! Были там еще два студента, которых Набуле в лавке обслуживала, так это и вовсе срам! Хуже не придумаешь! Я готова была сквозь землю провалиться. У них на глазах она меня выгнала, куска не дала, а вина – разве что на донышко капнула.
– Но скажите, пожалуйста, госпожа Моосгабр, – проговорила привратница, едва придя в себя, – скажите, пожалуйста, может, они пьяные были?
– Да еще не успели напиться, – покачала головой госпожа Моосгабр, и тут наступило короткое молчание.
– Ужас какой! – сказала привратница после короткого молчания. – В самом деле ужас. Значит, пирожки, что вы напекли ей на свадьбу, она выбросила во двор…
– Лошади, – кивнула госпожа Моосгабр, – лошади… – Вдруг она неожиданно встала, подошла к буфету и открыла нижние дверцы. – Пейте кофе, – сказала она и вытащила из буфета три новые мышеловки. – Пейте кофе, – сказала она и медленно пошла с мышеловками к двери.
– Куда вы с ними идете, госпожа Моосгабр? – спросила привратница.
– Во двор, – сказала госпожа Моосгабр, – во двор. Поставлю их во дворе под лесами. Чтобы мыши не забрались к Фаберам. Скоро полседьмого, – госпожа Моосгабр посмотрела на часы у печи, – поставлю их во дворе, пока еще не совсем стемнело, а потом вынесу ведро из комнаты. Возьмите булку к кофе и садитесь, я мигом. – И госпожа Моосгабр с мышеловками вышла из кухни в коридор, а оттуда в подворотню.
На дворе уже стемнело, стоял сентябрь, половина седьмого вечера, однако двор еще не погрузился в полную темноту. Темнота была прошита огнями из окон верхних этажей, а потому что-то было видно. При этой необычной полутьме во дворе было тепло – стоял сентябрьский вечер, – и повсюду на этажах в галереях царило полное спокойствие. Госпожа Моосгабр обогнула лестницу в конце проезда, где стояла урна, и вошла в этот тихий полутемный двор под самые леса. Она уж было хотела нагнуться и поставить там мышеловки, как услышала высоко над собой короткий слабый свист. Она подняла голову и еще успела увидеть в вышине несколько зеленых и красных огней, которые тотчас исчезли, словно утонули в небе. Госпожа Моосгабр кивнула и снова нагнулась, как вдруг услыхала над собой тихий треск. Сверху во двор упала какая-то рейка. Потом снова раздался тихий треск, и во двор упала дощечка. В эту минуту часы пробили полседьмого, те часы, что были в кухне у печи, – их бой донесся из окна комнаты. Во дворе и на этажах в галереях все еще царило полное спокойствие, и госпожа Моосгабр с мышеловками вышла из-под лесов, под которыми до сих пор стояла, и направилась во двор. Она подняла голову и поглядела на леса, достигавшие второго и третьего этажа галерей, и, хотя там по-прежнему царило полное спокойствие, ей вдруг показалось, что там, наверху, на лесах, что-то движется. Что там, наверху, на лесах, среди всех этих жердей, реек и досок что-то движется, громко и часто дышит, вздыхает и в упор глядит на нее, на госпожу Моосгабр, стоящую внизу во дворе. Госпожа Моосгабр вдруг странно передернулась. «Если это кошка, – передернулась она, – то хорошо. Пусть там сидит, пусть подстерегает. Это кошка, она сидит там в засаде». И госпожа Моосгабр с мышеловками вдруг на удивление быстро вернулась к лесам. Обогнула лестницу и побежала домой.
Привратница по-прежнему сидела за столом, пила кофе, но теперь ела и булку. Когда госпожа Моосгабр показалась в дверях, она подняла голову.
– В чем дело, госпожа Моосгабр, – спросила она, – случилось что… вы не поставили во дворе мышеловки?
– Не поставила, – опомнилась наконец госпожа Моосгабр, но какая-то странная тревога не покидала ее, – во дворе уже ничего не видно, темно. Поставлю их завтра. Что это, госпожа Кральц… – госпожа Моосгабр в тревоге подошла к столу, – что это…
– Я слышала, как что-то упало, – сказала привратница и проглотила кусок. – Будто дерево упало. Не упало ли что с лесов?
– Какая-то рейка, – сказала госпожа Моосгабр, поставила на стол мышеловки и села на стул, – какая-то рейка и дощечка. Наверху на лесах, похоже, кошка сидит. Как-то пугливо дышала там и смотрела на меня. Но хорошо, что она там сидит и подстерегает. И еще, – добавила госпожа Моосгабр, – какой-то звездолет летел.
– Звездолет, – кивнула привратница, – это на Луну. Вечером их отсюда стартуют три. – Привратница перестала есть булку и лишь потягивала кофе.
Госпожа Моосгабр беспокойно смотрела на мышеловки и временами косилась на часы у печи.
– Фаберу до дома далеко добираться, – сказала привратница, – работает до шести, вы же знаете, он и сегодня в праздник работает. Пока до дома дойдет, будет семь.
– Он автобусом ездит? – спросила госпожа Моосгабр и беспокойно посмотрела на часы.
– Троллейбусом, – сказала привратница.
– Я троллем еще никогда не ездила, – госпожа Моосгабр повернула голову к дверям комнаты, – а подземкой ездила один раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115